Экстерриториальное действие уголовно-процессуального закона. Понятие экстерриториальности: действия права, реализации права и юрисдикции Экстерриториальность характеризует действие закона
3.1. Экстертерриториальность действия закона.
Несмотря на то, что установленные или санкционированные государством нормы права, как правило, действуют в пределах территории государства, в определенных случаях возможно их экстерриториальное действие, т.е. действие за пределами территории государства.
Экстерриториальное действие норм права, а также нормативных правовых актов, имеет место в следующих случаях.
Во-первых, в случае нахождения граждан за границей. Граждане государства, находящиеся за границей, всегда сохраняют правовую связь со своим государством. Во многих государствах в соответствии с международным правом действуют конституционные и специальные нормы, обеспечивающие права и законные интересы своих граждан, находящихся вне пределов государства. Кроме того, нормы права, будучи общеобязательными правилами поведения, обязательны для граждан не только на территории государства, но и за ее пределами. Поэтому граждане государства, находящиеся за границей, обязаны подчиняться не только законодательству страны пребывания, но и законодательству своей собственной страны. Так, согласно ст. 12 УК РФ граждане Российской Федерации, совершившие преступление вне пределов Российской Федерации, если совершенное ими деяние признано преступлением в государстве, на территории которого оно было совершено, и если они не были осуждены в иностранном государстве, подлежат уголовной ответственности по Уголовному кодексу Российской Федерации.
Во-вторых, в случае заключения соглашений с другими государствами, в соответствии с которыми определенные правовые нормы одного государства действуют на территории другого и наоборот. Особенно это касается норм гражданского, коммерческого, трудового, финансового и некоторых других отраслей права.
В-третьих, в случае действия на территориях со смешанным правовым режимом.
К таким территориям относятся континентальный шельф и исключительная экономическая зона. Континентальный шельф – это морское дно и его недра, расположенные за пределами территориального моря прибрежного государства до внешней границы подводной окраины материка, а исключительная экономическая зона – это морское пространство шириной до 200 морских миль, расположенное за внешней границей территориального моря и примыкающее к нему. Эти территории не входят в состав территории прибрежных государств и вообще не являются территорией какого-либо государства. Вместе с тем прибрежные государства обладают определенными суверенными правами на этих территориях. Они имеют исключительные права на разработку и использование живых и неживых ресурсов и некоторые другие виды деятельности в пределах континентального шельфа и исключительной экономической зоны. В этой связи на данных территориях помимо норм международного права действуют также правовые нормы соответствующих прибрежных государств. А поскольку эти территории не входят в состав территории какого-либо государства, то действие на этих территориях правовых норм прибрежного государства следует рассматривать как их экстерриториальное действие.
Наряду со всем вышеперечисленным, существует понятие экстерриториального действия законов внутри государства.
Территория государства делится на части. Эти части могут обладать известной самостоятельностью, автономией, самоуправлением. Территория государства или его самоуправляемых частей делится также на административные единицы. Каждая автономная или административная единица имеет свои органы власти и управления, которые издают нормативные акты. Эти нормативные акты действуют, как правило, в пределах территориальной власти данного органа. Но в смысле признания юридические акты территориальных единиц имеют экстерриториальное действие. Однако имеется существенное различие в международном и внутригосударственном действии законов в этом отношении: применение иностранного закона даже в виде его признания является исключением, установленным внутренними и международными нормами. Признание же юридических актов внутри данного государства является правилом.
Часто возникает необходимость выбора между различными законами самоуправляемых частей государства в случае так называемых «межобластных коллизий законов». Так в царской России, представлявшей собой унитарное государство, действовали, различные правовые системы: Свод законов Российской империи; кодекс Наполеона (царство Польское); Свод местных узаконений остзейских губерний (прибалтийские губернии) и другие. Тем более это имеет место в государствах с федеративным устройством: различные правовые системы существуют в США; до 1951 года в Словакии действовало венгерское гражданское право, а в Чехии и Моравии - австрийское гражданское право.
В Советском Союзе часто возникали противоречия между республиканскими законами. Например, Узбекская ССР приняла и ввела в действие новый Гражданский кодекс намного раньше, чем РСФСР, и различия между этим кодексом и действовавшим в РСФСР старым Гражданским кодексом были довольно существенными.
Различие законов союзных республик касалось и уголовного судопроизводства в уголовно-процессуальных кодексах. Например, в УПК РСФСР, УПК Молдавской ССР, УПК Грузинской ССР, УПК Белорусской ССР предусматривалась ответственность потерпевшего за отказ или уклонение от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний, а в УПК РСФСР и УПК Грузинской ССР - также и ответственность потерпевшего за неявку без уважительной причины. Статья 72 УПК Украинской ССР предусматривала ответственность потерпевшего только за дачу ложных показаний. В статье 49 УПК Казахской ССР вообще не решался вопрос об ответственности потерпевшего.
Внутригосударственные столкновения законов могут возникать не только между законами республик, автономий, но и между юридическими актами в пределах одной из них. Так, в реализации Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 26 июля 1962 года об изъятии строений, приобретенных на нетрудовые доходы, встретились затруднения, связанные с тем, что решение исполкома Совета депутатов трудящихся в месте жительства владельца или в месте его работы может не быть исполнено в месте нахождения строения. Строго говоря, решение должно было быть выполнено, ибо оно направлялось в суд, а судебные решения об изъятии строений были обязательны на территории всего Союза ССР. Но поскольку речь идет не только об изъятии строения, а также и об определении его дальнейшей судьбы, местные органы власти того места, где находится строение, могут иметь другие намерения, что должно было сказаться на исполнении решения суда. Обсудив этот вопрос, Прокуратура СССР совместно с Верховным Судом СССР пришли к выводу, что материалы об изъятии строений должны рассматриваться исполкомами Советов депутатов и судами по месту нахождения строения. Таким образом, был применен принцип lax ray setae (закон местонахождения вещи). Решение было интересно тем, что этот принцип применим не только к определению гражданской подсудности и применению гражданских законов, но и к административному отношению (рассмотрение вопросов исполкомами Советов депутатов трудящихся).
В настоящее время те законы, которые были включены в УК союзных республик (если нет специальной оговорки об их отмене) действуют как уголовные законы самостоятельных государств (в некоторых из них уже принят новый УК).
В существующем УК государств СНГ, можно выделить три группы норм:
1. нормы воспроизводящие, те нормы, которые текстуально воспроизводят бывшие союзные законы;
2. нормы развивающие, то есть нормы, которые развивают положения общесоюзных законов, поскольку такое право специально было оговорено или вытекало из смысла союзного закона;
3. нормы первоустанавливающие - нормы собственно республиканские, которые отсутствовали в союзных уголовных законах.
2 июля 1991 года Верховный Совет Союза ССР принял новые Основы уголовного законодательства Союза ССР и республик. Предусматривалось создание Федерального УК. В нем предполагалось «собрать» общесоюзные уголовные законы. Иначе говоря, появилась идея дуализма уголовного законодательства - федеральное законодательство, не инкорпорированное в УК республик, и отдельно - УК республик.
СССР перестал существовать, и образовалось содружество самостоятельных суверенных государств (СНГ). В связи с этим, встает вопрос о действии союзных законов территории этих государств. Здесь следует исходить из того, что если нет специального закона и нет запрета применять в этом случае союзные законы, то они могут применяться. Именно так решен этот вопрос в Декларациях о независимости и суверенитете отдельных государств, входящих ранее в состав СССР.
Следует отметить также, что если ранее признавали приоритет национального, а не международного законодательства, то в настоящее время признается примат международного права. Поэтому все уголовные законы приводятся в соответствие с нормами международного права и международных договоров.
Итак, законы (нормативно-правовые акты), имеют экстерриториальное действие не только между государствами, но и внутри них. Также можно отметить, что экстерриториальность выступает и в форме иммунитета дипломатических и консульских представителей, а также в возможности применения актов уголовно-правового характера на территории другого субъекта федерации, автономии, где совершено преступление, независимо от того, где задержан и привлечен к ответственности преступник.
Территориальным аспектом предопределено, по существу, и действие законов (нормативно-правых актов) по кругу лиц, так как они имеют силу в отношении всех физических и юридических лиц, находящихся на той или иной территории.
Применения права Среди пределов правового регулирования особо следует выделить временные, пространственные и личностные пределы. Чтобы определить и охарактеризовать их, нужно рассмотреть действие норм права (и нормативных правовых актов) во времени, в пространстве и по кругу лиц. Началом и окончанием действия нормативных правовых актов характеризуются временные пределы правового регулирования...
Практики позволяет судам принимать такие решения, которые имеют общеобязательное значение при рассмотрен той или иной группы юридических дел. Высшие органы судебной власти не только конкретизируют действующие нормы права, но и создают в пределах своей компетенции новые правовые нормы с целью руководящего разъяснения применена законодательства по вопросам, возникающим при практическом разрешении...
Блага, приобретения материальной либо духовной ценности. Правоотношения охраняются и защищаются государством своими принудительными средствами. Виды правоотношений могут быть выделены по разным основаниям. В системе права правоотношения делятся на: конституционные, гражданско-правовые, семейные, уголовные и прочие правоотношения. По функциям права правоотношенияделятся на: ...
Каждого слова в нормативном акте. Необходимо установить основное значение слова, его смысловой оттенок в данном контексте, грамматическую форму. Особо важное значение при толковании норм права имеет исследование специальных терминов употребляемых в законодательстве.В нормативных актах следует различать следующие термины: общеупотребляемые, обыденные. общеупотребляемые термины, имеющие в...
1. Понятие и предмет международного частного права, его соотношение с международным публичным и внутригосударственным правом
Международное частное право - это единственная отрасль права, предназначенная для юридической регламентации гражданских (в широком смысле слова, т.е. цивилисгических, частноправовых) отношений, возникающих в сфере международного общения.Международное частное право представляет собой самостоятельную, полисистемную, комплексную отрасль права, объединяющую нормы международного и национального права и регулирующую международные гражданские отношения.
Предмет регулирования международного частного права - это частноправовые отношения, отягощенные иностранным элементом.
Иностранный элемент может проявляться в трех вариантах :
1. Субъект правоотношения - иностранное лицо, иностранец (иностранный гражданин, апатрид, бипатрид, беженец; иностранное юридическое лицо, предприятие с иностранными инвестициями, международное юридическое лицо; международные межправительственные и неправительственные организации; иностранное государство).
2. Объект правоотношения находится за границей.
3. Юридический факт, с которым связано правоотношение, имеет место за границей.
В российском законодательстве иностранный элемент в гражданском правоотношении определяет п. 1 ст. 1186 ГК РФ . К сожалению, в этом определении много пробелов - в качестве иностранного субъекта не названы иностранное государство и международная организация; юридический факт, имевший место за границей, не выделен в качестве одного из вариантов иностранного элемента. Однако, в ст. 1186 ГК РФ закреплено «...осложненным иным иностранным элементом». Эта фраза восполняет указанные пробелы, но вследствие своего неопределенного характера может привести к расширительному толкованию правовой нормы.
Международное частное право представляет собой комплексную отрасль права и правоведения. Наиболее тесно международное частное право связано с национальным частным (гражданским, торговым, семейным и трудовым) правом . При этом его нормы имеют двойственный и парадоксальный характер, поскольку международное частное право тесно связано с международным публичным правом. Международное частное право не является отраслью международного публичного права, но их разграничение не имеет абсолютного характера. Это вызвано прежде всего тем, что международное частное право (как и международное публичное) регулирует отношения, вытекающие именно из международного общения. Международное публичное и международное частное право преследуют общую цель: создание правовых условий для международного сотрудничества в различных областях общественной жизни. Основные начала международного публичного права (главным образом его общепризнанные принципы и нормы) имеют непосредственное действие и в международном частном праве. Международные договоры в области международного частного права не могут противоречить основным принципам общего международного права.
Сам термин «международное частное право» (private international law) был введен в юридический оборот американским юристом Дж. Стори в 1834 г. В отечественной науке этот термин впервые употребил известный русский ученый Н.П. Иванов (вторая половина XIX в.). В настоящее время этот термин общепризнан и применяется в законодательстве и науке всех государств. Иногда (в основном в англо-американской доктрине) международное частное право называют «конфликтным или коллизионным правом». Этот термин представляется неточным, поскольку сужает само понятие и нормативную структуру международного частного права.
2. Суверенитет государства и экстерриториальное действие частноправовых и публично-правовых норм.
Суверенитет государства - это свойство государства самостоятельно и независимо от власти других государств осуществлять свои функции на собственной территории и за ее пределами в процессе общения с другими странами.
Экстерриториа́льность - (лат. ex - из, вне + лат. territorialis - относящийся к данной территории) - статус физических или юридических лиц, учреждений либо объектов, изъятых из-под действия местного законодательства и подпадающих (частично или в полном объёме) под действие законодательства государства, гражданство которого таковые имеют
Обычной практикой экстерриториальности является институт дипломатических и консульских привилегий и иммунитетов.
Однако, применительно к данному случаю термин «экстерриториальность» постепенно вытесняется более точными обозначениями различных форм иммунитета от юрисдикции иностранного государства. Это связано с тем, что ранее из принципа экстерриториальности делали вывод о том, что освобождаемое от уголовных, административных и экономических правовых норм, ответствующее лицо (или учреждение) считается как бы находящимся на территории государства, гражданство (или национальность, если речь идет не о физических лицах) которого оно имеет. Поскольку эта юридическая фикция может послужить обоснованием безграничного расширения иммунитетов и привилегий, термин экстерриториальность не рекомендуется толковать расширительно.
Согласно с положениями Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 года, Венской конвенции о консульских сношениях 1963 года и других многосторонних международных договоров, государства на условиях взаимности освобождают сотрудников дипломатических миссий от действия уголовных, административных и экономических правовых норм принимающей страны. (т. н. дипломатический иммунитет).
В истории экстерриториальность также могла быть навязана одним государством другому в одностороннем порядке, причем её действие не ограничивалось дипломатическим персоналом, а включало всех граждан страны (иногда в рамках определённой территории), пользующейся данным правом, и на граждан этой страны фактически не распространялись нормы и законы принимающей страны (неравные договоры)
Экстерриториальностью, например, пользуются военные базы в зарубежных государствах, а также здания, которые занимают учреждения ООН.
В некоторых отраслях международного права экстерриториальность сохранила своё значение. Например, в международном морском праве она применяется для характеристики статуса военного корабля в иностранном порту, поскольку такой корабль и в этом случае рассматривается как плавучая территория государства флага. Согласно статье 32 Конвенции ООН по морскому праву 1982 года морские суда в пределах иностранной территории, если оказались там законным путём, пользуются экстерриториальностью.
Экстерриториальностью также пользуется и военное воздушное судно, находящееся на иностранной территории с согласия территориального суверена, поскольку оно считается частью территории государства, опознавательные знаки которого имеет.
Малаев Сергей Семенович, старший преподаватель кафедры новой и новейшей отечественной истории и права факультета истории и международных отношений Брянского государственного университета им. академика И.Г. Петровского.
В статье рассмотрена теория и практика применения дипломатического и консульского иммунитета и различия между ними. Также раскрыты особенности применения уголовно-процессуального закона Российской Федерации за ее пределами. В заключение работы указано на недостатки УПК РФ в части его действия за пределами России и обоснованы предложения по совершенствованию законодательства.
Ключевые слова: дипломатический иммунитет, консульский иммунитет, действие УПК РФ в пространстве.
The article considers theoretical and practical issues of diplomatic and consular immunity and their differences. It also deals with specific application rules of Russian criminal procedure outside Russia. In conclusion, the author of the article points out the RF Criminal Procedure Code defects as related to its operation outside the Russian Federation and proposes means of improvement of the legislation in this area.
Key words: diplomatic immunity, consular immunity, territorial applicability of RF Criminal Procedure Code.
Правовая система четко привязана к своему времени, к пределам, точкам и линиям в пространстве. Временные и пространственные измерения права обладают культурно-исторической конкретностью, т.е. действие норм права всегда ограничено определенной территорией и сроками. Единое правовое пространство обрамлено государственными границами (сухопутными, водными, воздушными), за которыми прекращается действие права, создаваемого государством в форме закона для своих граждан. Экстерриториальное действие правовых норм является исключением, специально оговоренным в законе. Категории неграждан, оказавшиеся в правовом пространстве государства, пользуются правами в тех случаях, когда закон приравнивает их к гражданам. Господствует принцип: "Единое государство - единая правовая система". Нормы и общепризнанные принципы международного права действуют в правовом пространстве с согласия государства, выраженного в его законе.
Территориальное действие уголовно-процессуального закона Российской Федерации имеет исключение - экстерриториальность, или внеземельность. "В ее основе лежит персональный принцип, в силу которого государство может обязать своих граждан и организации за рубежом соблюдать свои законы" <1>. Это юридическая фикция, согласно которой определенные части территории государства (здания иностранных посольств, миссий и их средства транспорта) признаются находящимися на территории того государства, чье посольство помещается в данном здании. "Какие бы то ни было посягательства на здание посольства приравниваются к посягательствам на территорию иностранного государства и рассматриваются как факт нарушения международного права" <2>. "Однако, - верно пишет И. Лукашук, - на самом деле территория дипломатического представительства отнюдь не исключается из территории страны пребывания и тем более не является частью территории представляемой страны. Ни здание представительства, ни его территория не изымаются из состава страны пребывания. Их изъятие из местной юрисдикции носит ограниченный, функциональный характер" <3>. Это исключение в юридической литературе называют дипломатическим, или правовым, иммунитетом.
<1> Лукашук И.И. Уголовная юрисдикция // Государство и право. 1998. N 2. С. 112.
<2> Теория государства и права: Учебник для юридических вузов и факультетов / Под ред. В.М. Корельского и В.Д. Перевалова. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1999. С. 311.
<3> Лукашук И. Иммунитет в отношении уголовной юрисдикции // Российская юстиция. 1998. N 4. С. 23.
Правовой институт дипломатического иммунитета, который считается смешанным, поскольку в уголовном процессе он "заимствует" недостающие нормы в международном праве <4>, его природа, содержание, разграничение понятий "иммунитет" и "привилегия", классификация иммунитетов и так далее на протяжении не одного десятилетия были предметом многочисленных исследований таких авторов, как: О.В. Богданов <5>, А.И. Бастрыкин <6>, К. Геворгян <7>, В.Г. Бляблин <8>, Ю.Г. Демин <9>, В.Г. Даев <10>, И.И. Лукашук <11>, А.П. Мовчан и Н.А. Ушаков <12>, Ф.А. Агаев и В.Н. Галузо <13>, А.В. Малько <14> и др. По этой причине иммунитеты дипломатических представительств и консульских учреждений будут освещены лишь в части, имеющей отношение непосредственно к уголовно-процессуальному закону.
<4> См.: Агаев Ф.А., Галузо В.Н. Иммунитеты в российском уголовном процессе. М.: ТЕИС, 1998. С. 10.
<5> Богданов О.В. Иммунитет сотрудников международных организаций в современном международном праве // Советское государство и право. 1956. N 4. С. 116 - 121.
<6> См.: Бастрыкин А.И. Взаимодействие уголовно-процессуального и международного права. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1986. С. 17.
<7> См.: Геворгян К. Дипломатические привилегии и иммунитеты // Международная жизнь. 1977. N 6. С. 154 - 155.
<8> См.: Бляблин В.Г. Некоторые вопросы толкования современной международно-правовой доктриной норм международного права, регулирующих дипломатические привилегии и иммунитеты // Советский ежегодник международного права. 1985. М.: Наука, 1986. С. 213 - 220.
<9> См.: Демин Ю.Г. О проблеме служебного иммунитета в международном праве // Советский ежегодник международного права. 1988. М.: Наука, 1989. С. 203 - 215.
<10> См.: Даев В.Г. Иммунитеты в уголовно-процессуальной деятельности // Правоведение. 1992. N 3. С. 48 - 52.
<11> См.: Лукашук И. Указ. соч. С. 23 - 25.
<12> См.: Мовчан А.П., Ушаков Н.А. Венская конвенция по вопросу о дипломатических сношениях и иммунитете // Советское государство и право. 1962. N 2. С. 114 - 121.
<13> См.: Агаев Ф.А., Галузо В.Н. Указ. соч. С. 10.
<14> См.: Малько А.В. Правовые иммунитеты // Правоведение. 2000. N 6. С. 11 - 22.
Иммунитет распространяется на территории дипломатических представительств и консульств, а также - на основании международных договоров - на места расположения иностранных воинских соединений на территории другого государства.
В соответствии со ст. 22 и 30 Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г. <15>, ратифицированной Президиумом Верховного Совета СССР 11 февраля 1964 г. <16>, помещения, занимаемые дипломатическими представительствами, включая частную резиденцию их главы, пользуются неприкосновенностью. Власти государства пребывания не могут вступать в эти помещения иначе, как с согласия главы представительства или лица, его заменяющего. При этом под помещением представительства понимаются здания или части зданий, используемые для целей представительства, включая резиденцию главы представительства, кому бы ни принадлежало право собственности на них, включая обслуживающий данное здание или часть здания земельный участок.
<15> Ведомости ВС СССР. 1964. N 18. Ст. 221.
<16> Ведомости ВС СССР. 1964. N 8. Ст. 97.
Как сами помещения, предметы их обстановки и другое находящееся в них имущество, а также средства передвижения представительства не могут подвергаться обыску, выемке, реквизиции, аресту и исполнительным действиям со стороны органов государства пребывания. При этом следует отметить, что, как пишет И.И. Лукашук, "неприкосновенность транспортных средств дипломатов ни в коей мере не освобождает от обязанности соблюдать правила движения" <17>. Кроме того, независимо от фактического места нахождения неприкосновенностью пользуется официальная корреспонденция, архивы и иные документы представительства, под которой понимается вся корреспонденция, относящаяся к представительству и его функциям. Для обеспечения неприкосновенности корреспонденции дипломатических представительств ст. 27 Венской конвенции 1961 г. указывает, что все места, составляющие дипломатическую почту, должны иметь видимые внешние знаки, указывающие на их характер, и они могут содержать только дипломатические документы и предметы, предназначенные для официального пользования.
Как утверждает К.К. Сандровский, дипломатические иммунитеты предоставляются соответствующим видам официальных представительств государств "автоматически, с момента учреждения таких представительств или с момента прибытия самих дипломатических агентов, - независимо от наличия или отсутствия специальных соглашений по этому вопросу между государствами-контрагентами" <18>.
<17> Лукашук И. Указ. соч. С. 24.
<18> Сандровский К.К. Дипломатическое право: Учебник для юридических институтов и факультетов. Киев: Вища школа, 1981. С. 153.
Что касается консульских учреждений, то их неприкосновенность от уголовно-процессуальной юрисдикции Российской Федерации согласно ст. 31 Венской конвенции о консульских сношениях от 24 апреля 1963 г. <19> ограничена только той частью консульских помещений, которая используется исключительно для работы консульского учреждения, включая обслуживающий данное здание или часть здания земельный участок. В этом отличие консульского иммунитета, являющегося служебным по своей природе и обусловленного выполнением строго определенных в Конвенции функций, от дипломатического иммунитета, носящего абсолютный характер. Власти государства пребывания не могут вступать в ту часть консульских помещений, которая используется исключительно для работы консульского учреждения, иначе как с согласия главы консульского учреждения, назначенного им лица или главы дипломатического представительства представляемого государства. Неприкосновенность распространяется также на всю официальную корреспонденцию, архивы и документы консульских учреждений (ст. ст. 33, 35 Конвенции).
<19> Сборник международных договоров СССР. М., 1991. Вып. XLV. С. 124.
Названные выше конвенционные нормы были воспроизведены в Положении о дипломатических и консульских представительствах иностранных государств на территории СССР от 23 мая 1966 г. <20>, которое распространило действие иммунитета от юрисдикции государства пребывания еще и на резиденцию главы консульского представительства.
<20> Ведомости ВС СССР. 1966. N 22. Ст. 387.
К сожалению, УПК РФ, регламентируя действие уголовно-процессуального закона в пространстве, не упоминает о наличии иммунитета дипломатических и консульских помещений от юрисдикции России, хотя ранее ст. 173 УПК РСФСР определяла, пусть в общих чертах, условия производства обыска и выемки в помещениях дипломатических представительств. Во-первых, в соответствии со ст. 173 УПК РСФСР производство названных следственных действий в помещениях, занимаемых дипломатическими представительствами, а равно в помещениях, в которых проживают члены дипломатических представительств и их семьи, допускалось исключительно по просьбе или с согласия дипломатического представителя, испрашиваемого через Министерство иностранных дел. Во-вторых, при производстве обыска и выемки в указанных помещениях обязательным было присутствие прокурора и представителя МИД. Подобные положения содержатся в ст. 549 Модельного УПК.
Несмотря на указание в ст. 1 УПК РФ о регулировании порядка уголовного судопроизводства в Российской Федерации в том числе нормами международного права, целесообразно было бы закрепить в тексте Кодекса общее положение о неприкосновенности помещений и документов дипломатических представительств и консульских учреждений и определить порядок проведения следственных действий на территории дипломатических представительств и консульств с учетом их международного статуса, поскольку нормы соответствующих Венских конвенций такой порядок не устанавливают.
Таким образом, на территории, защищенной дипломатическим и консульским иммунитетом, действие уголовно-процессуального закона РФ довольно проблематично, если отсутствует согласие главы представительства.
Как было уже упомянуто выше, иммунитет от уголовно-процессуальной юрисдикции распространяется также на основании международных договоров на места расположения иностранных воинских соединений на территории другого государства. Он носит ограниченный, функциональный, характер <21>. В соответствии с заключенными Россией международными соглашениями с рядом бывших союзных республик таким иммунитетом от иностранной юрисдикции наделены места дислокации, т.е. территории других государств, на которых размещаются воинские формирования Российской Федерации. Так, например, согласно ст. 5 Соглашения от 6 января 1995 г. <22> между Российской Федерацией и Республикой Беларусь по вопросам юрисдикции и взаимной правовой помощи по делам, связанным с временным пребыванием воинских формирований Российской Федерации из состава Стратегических сил на территории Республики Беларусь, уголовно-процессуальное законодательство Республики Беларусь не применяется по делам о преступлениях и иных правонарушениях, совершенных лицами, входящими в состав воинских формирований Российской Федерации, и членами их семей в местах дислокации этих формирований, за исключением случаев совершения общеуголовных преступлений против граждан Республики Беларусь, либо совершенных против Российской Федерации или лиц, входящих в состав воинских формирований Российской Федерации и членов их семей, а также по делам о воинских преступлениях. По делам о преступлениях, указанных в данной статье, применяется уголовно-процессуальный закон Российской Федерации, действуют ее компетентные органы - военные суды и органы военной прокуратуры Российской Федерации, создаваемые для обслуживания воинских формирований, а также военные коменданты гарнизонов, командиры воинских частей (как органы дознания), находящиеся на территории Республики Беларусь. Положения настоящей статьи распространяются и на преступления, совершенные в местах дислокации воинских формирований неустановленными лицами. При установлении лица, совершившего преступление, действует порядок, определенный Соглашением. Однако при обвинении группы лиц в совершении одного или нескольких преступлений, если дело в отношении хотя бы одного из обвиняемых относится к юрисдикции Республики Беларусь, дело в отношении всех обвиняемых рассматривается компетентными органами Республики Беларусь.
<21> См.: Блищенко И.П., Дурденевский В.Н. Дипломатическое и консульское право. М.: Изд-во Института международных отношений, 1962. С. 21.
<22> СЗ РФ. 2002. N 23. Ст. 2104.
Дела, подпадающие под юрисдикцию Российской Федерации, рассматриваются в указанных случаях ее компетентными органами в местах дислокации воинских формирований на территории Республики Беларусь, а также на территории России.
Процессуальные действия в местах дислокации воинских формирований по делам, подпадающим под юрисдикцию Республики Беларусь, производятся органами Российской Федерации по поручению компетентных органов Республики Беларусь, либо компетентными органами Республики Беларусь по согласованию с компетентными органами Российской Федерации, а аналогичные действия вне мест дислокации воинских формирований по делам, подпадающим под юрисдикцию Российской Федерации, производятся компетентными органами Российской Федерации по согласованию с компетентными органами Республики Беларусь, либо компетентными органами Республики Беларусь по поручениям компетентных органов Российской Федерации.
При совершении лицом, входящим в состав воинских формирований Российской Федерации, или членом его семьи преступления, подпадающего под юрисдикцию Российской Федерации, арест указанных лиц вне мест дислокации производится компетентными органами Республики Беларусь по поручению и на основании постановления компетентных органов Российской Федерации, о чем незамедлительно уведомляется компетентный орган, который вынес данное постановление.
Подобные положения с некоторыми изменениями закреплены и в Соглашении от 29 августа 1997 г. между Российской Федерацией и Республикой Армения по вопросам юрисдикции и взаимной правовой помощи по делам, связанным с нахождением российской военной базы на территории Республики Армения <23>. В отличие от Соглашения с Республикой Беларусь, данное Соглашение содержит развернутое определение пункта размещения российской военной базы, под которым понимается согласованный государствами, территориально ограниченный и обозначенный земельный участок местности с расположенным на нем движимым и недвижимым имуществом, предназначенный для дислокации подразделений, частей, предприятий, учреждений и иных формирований российской военной базы на территории Республики Армения.
<23> СЗ РФ. 2004. N 47. Ст. 4572.
Еще одним отличием данного Соглашения от Соглашения с Республикой Беларусь является то, что при обвинении группы лиц в совершении одного или нескольких преступлений, если дело в отношении хотя бы одного из обвиняемых относится к юрисдикции Республики Армения, дело в отношении всех обвиняемых рассматривается компетентными органами Республики Армения, однако дела в отношении лиц, входящих в состав российской военной базы, и членов семей этих лиц по соглашению между компетентными органами обоих государств выделяются в отдельное производство и передаются Российской Федерации (ст. 6 Соглашения).
Данные международные Соглашения довольно детально регламентируют случаи и порядок действия уголовно-процессуального закона Российской Федерации на территории иностранного государства, однако УПК РФ не содержит даже указания на такую возможность распространения уголовно-процессуальной юрисдикции РФ за ее пределами. Лишь ч. 2 ст. 12 УК РФ упоминает об уголовной ответственности военнослужащих воинских частей России, дислоцирующихся за пределами РФ, в соответствии с российским законодательством, если иное не предусмотрено международным договором. Образовавшийся пробел в уголовно-процессуальном законе РФ, представляется, необходимо устранить путем дополнения ст. 2 УПК РФ частью третьей следующего содержания: "Нормы настоящего Кодекса применяются при производстве по делам о преступлениях, совершенных на территории иностранного государства, если иное не предусмотрено международными договорами Российской Федерации".
Закрепление предложенной выше нормы в тексте УПК РФ поможет определить порядок уголовного судопроизводства по всем уголовным делам о преступлениях, совершенных за пределами Российской Федерации, т.е. на территории иностранного государства, а именно на территории дислокации российских военных баз и территории дипломатических и консульских учреждений Российской Федерации.
В статье «Долларовый рэкет» я говорил о принятии в последние годы в США большого количества законов, имеющих экстерриториальный характер. Эти законы устанавливают ответственность физических и юридических лиц за занятия тем или иным видом незаконной деятельности. Ответственность по этим законам может возникать не только у резидентов США, но и у нерезидентов – компаний, банков, граждан других стран.
США больше, чем какое-либо другое государство, имеют возможность наказывать нерезидентов. Или держать их в узде.
Во-первых, иностранные физические и юридические лица имеют в американских банках депозиты, исчисляемые триллионами долларов. Как утверждает, например, Збигнев Бжезинский, только российские граждане держат в американских банках примерно 500 млрд. долларов.
Во-вторых, львиная доля всех международных расчетов осуществляется в американской валюте; транзакции проходят через корреспондентские счета, открытые банками разных стран мира в американских банках.
В-третьих, многие зарубежные компании и банки зарегистрированы на Нью-Йоркской фондовой бирже (NYSE); их акции, облигации, а также американские долговые расписки (АДР) обращаются на американском рынке ценных бумаг. Нью-Йоркская биржа - ведущая мировая торговая площадка. Накануне последнего финансового кризиса ее совокупная капитализация равнялась 21 трлн. долл.; на бирже торговались ценные бумаги 447 иностранных компаний из 47 стран с общей рыночной капитализацией 7,5 трлн. долл.
В-четвертых, многие иностранные компании и банки приобретают доли в капитале американских акционерных обществ, открывают представительства, филиалы, создают дочерние структуры. Иначе говоря, иностранный бизнес располагает весьма внушительными активами в американской экономике. Так, 20% активов банковского сектора США принадлежит иностранным банкам.
Таким образом, у американских властей есть возможность накладывать штрафы на неамериканских нарушителей законов, блокировать их международные долларовые расчеты, арестовывать различные активы, замораживать средства на банковских счетах и т.п. Мы уже не говорим о таких возможностях американских властей, как давление на другие государства через Международный валютный фонд, Всемирный банк, Банк международных расчетов, другие международные финансовые и экономические организации , где США имеют «контрольный пакет».
Юристы выделяют следующие области, в которых экстерриториальность законов США проявляется особенно ярко: борьба с коррупцией; борьба с терроризмом; борьба с незаконным отмыванием денежных средств; нарушение прав человека; защита конкуренции (борьба с монополизмом); защита прав интеллектуальной собственности; регулирование рынков ценных бумаг; борьба с уклонением от уплаты налогов; предотвращение распространения ядерного оружия. Экстерриториальные законы фактически позволяют Соединённым Штатам вмешиваться во внутреннюю жизнь других государств, постепенно ставить их под свой контроль . Используются такие законы и как оружие устрашения в отношении граждан, политиков, руководителей компаний и банков других стран. Одним из последних примеров подобного рода законов - «Акт Магнитского».
Ярко выраженный экстерриториальный характер имеют принятые в разные годы в США законы о санкциях против Кубы, КНДР, Ирана. Всего на сегодняшний день США объявили о санкциях против 14 государств… И надо подчеркнуть, что законы США о санкциях против отдельных государств были, пожалуй, единственной категорией законов, которые уже несколько десятилетий назад имели экстерриториальный характер. Так, ещё в 70-е годы ХХ века США пытались сорвать сделку «газ - трубы» («сделка века») между Советским Союзом и западноевропейскими компаниями. Тогда были заключены контракты на поставку в СССР труб, компрессоров, специальной трубопроводной арматуры. Вашингтон использовал различные рычаги влияния на европейских поставщиков, правда, в конечном счете «сделка века» состоялась.Сегодня США так увлеклись санкциями против неугодных им государств и компаний, сотрудничающих с государствами-«изгоями», что соответствующие экстерриториальные законы принимаются не только на федеральном уровне, но уже и на уровне отдельных штатов. В законах штатов содержатся запреты на закупки товаров и услуг у зарубежных компаний, замеченных в сотрудничестве с государствами, занесенными в «черные списки» американского правительства.
Резкое усиление экстерриториального характера американских законов произошло после событий 11 сентября 2001 года. Тогда в США был принят закон, который обычно называют Patriot Act и который под предлогом борьбы с международным терроризмом дал американским государственным ведомствам, спецслужбам и судам большие полномочия вмешиваться в дела других государств . Некоторые американские законы, принятые достаточно давно, начинают лишь сейчас обнаруживать свой экстерриториальный потенциал.
Вопросы теории и истории государства и права
О ТЕРРИТОРИАЛЬНОМ И ЭКСТЕРРИТОРИАЛЬНОМ ДЕЙСТВИИ ПРАВОВЫХ НОРМ
© Белякович Е. В., 2006
Белякович Е. В. - аспирантка кафедры теории и истории государства и права Юридического института ИГУ
На определенной стадии развития общества возникает необходимость при помощи юридических средств упорядочить общественные отношения, ввести их в определенные рамки, обеспечить их дальнейшее развитие, т. е. известным образом юридически воздействовать на них. На всем протяжении своего развития общество выработало многообразную систему средств и способов регламентации поведения людей. В связи с необходимостью согласования потребностей, интересов отдельного общества и сообщества людей в целом осуществляется целенаправленное воздействие на поведение людей. Правовое регулирование представляет собой один из видов социального регулирования и выступает как определенное воздействие на общественные отношения, осуществляемое при помощи правовых средств и имеющее своей целью упорядочение данных отношений.
Нормы права, призванные регулировать общественные отношения, содержатся в официальных документах - нормативно-правовых актах. Действующие в том или ином государстве нормативно-правовые акты согласованы между собой и образуют целостную систему, именуемую системой законодательства. Вопросы понятия юридического действия нормативно-правовых актов, действия нормативно-правовых актов в пространстве и во времени имеют важное значение как для правотворческого процесса, так и для деятельности по реализации правовых норм. Именно нормативно-правовой акт как внешняя форма права определяет, какие общественные отношения регулируют содержащиеся в акте нормы права, когда они начинают действовать, на какую территорию они распространяются, какой категории лиц касаются.
Таким образом, пределы действия правовых норм определяются чаще всего пределами действия нормативно-правовых актов, в которых данные правовые нормы содержатся.
Пределы действия нормативно-правового акта обычно устанавливаются по трем основным параметрам: по времени, территории и кругу лиц. Иногда добавляют и четвертый параметр: определенную сферу общественных отношений, которую регулируют содержащиеся в нормативно-правовом акте нормы права, и говорят о предметном действии нормативно-правовых актов1.
Из указанного выше более детально рассмотрим пространственные пределы правового регулирования, а для того чтобы их определить и охарактеризовать необходимо рассмотреть действие правовых норм в пространстве.
Действие норм права в пространстве определяется как их действие в пределах определенной территории. Нормативно-правовые акты государства распространяют свое действие на всю территорию данного государства. Это правило вытекает из характеристики власти государства как власти суверенной. Именно вследствие государственного суверенитета действие нормативно-правовых актов государства на его территории безраздельно и исключительно.
По территориальному критерию все нормативно-правовые акты подразделяются на акты, действие которых распространяется на всю территорию государства и акты, охватывающие определенную ее часть.
На всей территории государства действуют, например, конституционные и обыкновенные законы - «Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации» - ч. 2 ст. 4 Конституции РФ.
Однако акты, изданные в порядке текущего законодательства, могут охватывать и строго определенную, ограниченную часть территории. В России таковыми могут быть, например, законы, указы Президента или Постановления Правительства, касающиеся определенных районов или всего Крайнего Севера, Дальнего Востока и других регионов.
Проблема территориального действия нормативно-правовых актов особую актуальность приобретает в федеративных государствах. Здесь заслуживает внимание два момента: соотношение территориальных пределов действия нормативно-правовых актов Федерации и субъекта Федерации и различных субъектов Федерации.
Таким образом, относительно действия норм права в пространстве существует общее правило - нормативно-правовые акты, установленные и санкционированные государством, распространяются и действуют на территории данного государства. Однако возможны ситуации, когда действие норм права выходит за границы территории государства, т. е.. действуют экстерриториально (экстерриториальность - от лат. ех - из, вне и territorialis - находящийся на какой-нибудь территории). Это обусловлено современными условиями, где широко развиваются экономические, политические, торговые, финансовые и иные связи между государствами, и поэтому особую значимость приобретает применение норм международного права к внутригосударственным отношениям. Например, Конституция РФ в связи с этим устанавливает, что общепризнанные принципы и нормы международного права, а также международные договоры России являются составной частью ее правовой системы. В случае, «если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмо-
тренные законом, то применяются правила международного договора» (ст. 15).
Аналогичные нормы содержатся и в конституциях ряда других государств. Так, в Конституции Испании говорится, что «международные договоры, заключенные в соответствии с установленными требованиями после их официальной публикации в Испании, являются составной частью внутреннего законодательства»2. Это означает, что они применяются для регулирования отношений, возникающих на территории Испании, на тех же основаниях и в том же порядке, что и нормативно-правовые акты, действующие внутри самого государства.
Для любого явления, в том числе и правового, необходимо наличие причин, предпосылок его появления. Причины возникновения экстерриториального действия норм права обусловлены следующими обстоятельствами.
Римское право приобрело общечеловеческую ценность тем, что оно из национального права одного небольшого народа превратилось в универсальное право всего античного мира. Но самое главное, римское право является основой, так называемым фундаментом науки юриспруденция, в связи с чем возникает необходимость обращения к положениям римского права при рассмотрении любого правового явления.
Древнеримское право признавало субъектом права только римского гражданина (civis romanus), иностранец считался врагом (hostis), стоящим вне охраны закона. Он мог быть захвачен в плен и превращен в раба.
Развитие торговых отношений с другими народами привело к тому, что старые римские воззрения на чужестранца как на врага, стоящего вне закона и лишенного всяких прав, не могли сохраниться. В республиканском Риме чужестранцы стали называться перегринами. Их правоотношения между собой, а также с римскими гражданами подчинялись юрисдикции особого претора (praetor peregrinus) и регулировались особым правом.
Когда все свободные люди Римской империи были объявлены римскими гражданами, права, принадлежащие римским гражданам, были распространены и на прежних перегринов.
Однако во многих местах Римской империи сохранялись местные обычаи (преимущественно в семейных отношениях). Но-
вейшие исследования показали упоминание в памятниках римского права случаев, когда ставился вопрос о «выборе компетентного правопорядка»3, но нет указаний на развитую систему коллизионных норм. Во всяком случае, как показывают исследования, источники римского права не содержали нормативного материала, который подтверждал урегулирование действия права за пределами империи.
Когда Западная Римская империя пала и ее территория была занята варварскими племенами, которые принесли с собой свои обычаи, нравы, это привело не к уничтожению, а к ограничению действия римского права: оно продолжало действовать в отношении римлян, варварские племена продолжали жить на основе своих обычаев; при этом каждый сочлен того или иного племенного единства (бургундец, аллеман, франк, гот) подчинялся своему племенному праву. Господствовало не территориальное начало, подчиняющее всех лиц, живущих на данной территории, единому праву, а персональное начало. В начале IX в. архиепископ лионский Агобард писал: «Часто бывает, что из пяти лиц, которые идут или сидят вместе, каждый живет под действием своего собственного права»4.
Но персональное начало господствовало. Как при этом разрешались споры, участниками которых были представители различных племен, - это по состоянию источников, не может быть установлено с полной достоверностью. Полагают, что, например, применялся обычай ответчика, способность к совершению договора определялась для каждой стороны по ее личному обычаю, наследование происходило по обычаям насле-дователя, брак совершался по обычаям му-жа5.
С того времени как в Западной Европе оформились феодальные отношения, на смену персональному праву пришел территориальный принцип: франк, бургундец, аллеман, ставший вассалом и зависимым держателем земли в отношении вышестоящего феодального сеньора под условием службы последнему, не мог в отношении своего сеньора ссылаться на персональное право; он должен был признать, что подчинился праву сеньора, которое носило территориальный характер: оно применялось в отношении всех лиц, живущих в пределах данного государства-поместья. Чужеземец считался бесправным; лицо, переходившее
под власть нового сеньора теряло прежние права; оно получало новые права как пожалование от нового сеньора. В подобных условиях не было, по общему правилу, места для признания чужестранных обычаев. В феодальном государстве-поместье все права, как правило, были «реальными», местными. Omnes consuetudines sunt reales6
Вот принцип, положенный в основу таких памятников среднивековья как Саксонское Зерцало, Швабское Зерцало и другие кодификации местного феодального права.
Строгое проведение территориального начала и принципиальное непризнание за чужестранцами каких-либо прав соответствовали условиям замкнутого натурального хозяйства в государстве-поместье эпохи раннего средневековья. Но даже и в ту эпоху абсолютное непризнание всего чужеземного не могло иметь места там, где существовал более или менее развитый оборот. Иноземные купцы уже тогда пользовались покровительством феодальных государей и получали от них привилегии на право торговли.
На примере источников Древней Руси можно также проследить расширение пределов действия правовых норм.
Так, в памятнике древнерусского права
Договоре князя Олега с греками 911 года содержится следующая норма (ст. 13): «О русских, находящихся на службе в Греции у Греческого царя. Если кто из них умрет, не завещав своего имущества, а своих родственников у него в Греции не будет, то пусть возвратят его имущество ближайшим родственникам на Руси. Если же он составит завещание, то пусть тот, кому он написал распоряжение наследовать имущество, возьмет имущество и наследует в нем»7.
Приведенная норма, цель которой воспрепятствовать захвату имущества византийскими властями, очевидно, была предпосылкой того, что наследование здесь происходит по обычаю русских. Прямые указания на обычай русских имеются в договоре князя Игоря с греками 944 года.
В Русской Правде содержится ряд норм о торговых сделках с «гостями» - чужеземными купцами. В пространной редакции по первому Троицкому списку (ст. 55)8 говорится о праве «гостя» получать удовлетворение из имущества несостоятельного должника преимущественно перед «домашними» кредиторами.
Необходимо упомянуть о некоторых правовых явлениях в жизни Новгорода Великого, возникших в условиях его торговли с Западом. Сюда относится договор 11891199 г г. Новгорода с Готским Берегом и немецкими городами; в нем, в числе других условий, сказано о беспрепятственном проезде готландцев и немцев в Новгород; о том, что чужестранца нельзя сажать в тюрьму за долги9.
В дальнейшем связи Новгорода с Западом привели к возникновению в Новгороде немецкого двора с его уставом («скра») и ряду договоров Новгорода и других русских городов с городами Ганзы.
Представленные положения древнерусских памятников, направленные на охрану права чужеземцев, являются зачатками определения пространственных пределов действия правовых норм.
Постепенно возникает и формулируется принцип суверенитета - верховенства государственной власти, ее независимости. Всякая государственная власть распространяется только на определенную территорию, распространение же велений государственной власти вне территории данного государства есть нарушение суверенитета другого государства. Поэтому принцип суверенитета и принцип территориального действия законов взаимосвязаны самым тесным образом: власть государства ограничена его территориальными пределами и действие его законов не выходит за эти пределы.
Однако принцип строго территориального действия законов очень скоро вступает в противоречие с развитием экономических связей между странами, вызванным возникновением торговых отношений. Каждое государство вольно устанавливать любые нормы и любым образом регулировать отношения своих граждан с гражданами другого государства, только если это регулирование не наносит ущерб интересам граждан другого государства.
Постепенно от строго территориального принципа государства приходят к признанию экстерриториального действия некоторых законов.
В настоящее время уже не подвергается сомнению то, что законы имеют территориальное действие, но в особом порядке и в особых случаях и экстерриториальное действие.
Сказанное главным образом относится к международным, межгосударственным от-
ношениям. Однако вопрос о территориальном и экстерриториальном действии законов возникает и по отношению к правовым нормам, издаваемым властью территориальных единиц данного государства.
Принцип территориального и экстерриториального действия закона неодинаково осуществляется в различных отраслях права. Наиболее строго территориальный принцип соблюдается в таких отраслях, как государственное, административное, уголовное, процессуальное право, а наибольшая экстерриториальность наблюдается у норм гражданского, коммерческого, семейного права.
В настоящее время существует множество теорий экстерриториального действия законов. Наиболее распространенными являются следующие: теория «международной вежливости», теория «приобретенных прав», теория «международной общности» и «национальная» теория, которые и будут рассмотрены ниже.
Теория «международной вежливости» (comitas gentium) - одно из наиболее старых учений о применении иностранного закона. Эту теорию защищали Губер, Гер-циус, Иоганнес Вут, Ливермур и др. и говорили, что все законы носят строго территориальный характер и применяются ко всем лицам, пребывающим на территории данной провинции, и не имеют действия вне этой провинции10. Признание же действия иностранных законов происходит лишь в силу «международной вежливости» и допускается постольку, поскольку такое признание не умаляет суверенитета провинции и прав ее граждан.
Исходя из принципа международной вежливости, Губер утверждал, что право- и дееспособность лиц, домицилированных за границей, определяются по закону их домицилия, а И. Вут ограничивал возможность применения иностранного закона теми случаями, например, когда сделка направлена на передачу движимости; только в этом случае, писал он, дееспособность может определяться по закону домицилия.
Таким образом, суть теории «международной вежливости» заключается в следующем: иностранный закон не применяется в другом государстве, но в порядке взаимного уважения суверенов и международной вежливости он может быть применен к некоторым отношениям.
Ссылка голландских юристов на comitas некоторыми исследователями понимается как отрицание каких-либо правовых норм международных или внутренних, которые обязывали бы судью к признанию действия иностранных законов: суд вообще не обязан признавать действия иностранного права, но из соображений международной вежливости может в порядке исключения допустить такое действие, если сочтет это соответствующим интересам внешних сношений. Таким образом, теория «международной вежливости» ставит применение иностранного права в зависимость от усмотрения судей. Например, имеется ссылка в британском решении 1921 года по делу Лютера Сегора, вынесенном судьей Скрето-ном, в котором суд признал действие советских декретов о национализации частной собственности и подчеркнул, что непризнание этих декретов «было бы серьезным нарушением comity».
Слабость теории «международной вежливости» состоит в том, что она связывает применение иностранных законов с признанием суверена. Между тем имеют место случаи применения законов государств, не получивших признания (например, применение советских законов в ряде стран до признания Советского Союза). Эта теория исходит из того, что всякое государство заинтересовано в наиболее широком применении своего закона. Но иногда данному государству вообще безразлично, закон какого государства будет применен к некоторым случаям. Более того, довольно часто его интерес состоит именно в том, чтобы был применен не его, а иностранный закон.
Наконец, теория эта противоречит тому факту, что во время войны принимаются во внимание юридические решения, вынесенные согласно законам враждебного государства. В этом случае применение закона враждебного государства никак не может быть объяснено «вежливостью», которая несовместима с военными действиями.
В первой половине XIX в. сначала в США, а затем в Англии сложилась теория «приобретенных прав», основоположником которой считается член Верховного суда США Джозеф Стори.
Теория «приобретенных прав» в основном может быть сведена к следующим положениям.
Государство вообще применяет лишь собственное право, но может признавать
субъективные права, основанные на иностранном законе (так называемые приобретенные права - vested rights).
Когда речь идет о правах, основанных на иностранном законе, он рассматривается судом как существенное фактическое обстоятельство, служащее доказательством наличия «приобретенного права». Таким образом, в тех случаях, когда суды обращаются к иностранному закону, они рассматривают его не как право, а как фактическое обстоятельство. Поэтому «доказывание» иностранного закона происходит на тех же основаниях, что и доказывание фактических обстоятельств, существенных для дела. Судья не обязан знать иностранного права.
Из всех начал теории «приобретенных прав» основным является территориальный принцип. Остальные принципы носят производный характер. Отсюда стремление подчинить иностранцев, вступающих в деловые отношения с местными фирмами, собственному праву.
Кратко говоря, сущность теории «приобретенных прав» сводится к тому, что приобретенное должным образом в какой-то стране право должно защищаться и во всякой другой стране.
Теория, провозглашающая защиту «приобретенных прав» и вместе с тем низводящая иностранную правовую норму, на которой основано такое приобретенное право, до уровня фактического обстоятельства по данному делу, содержит внутреннее противоречие, ибо охрана субъективного права предполагает признание действия той правовой нормы, на которой это право основано.
Кроме того, далеко не все «приобретенные права» могут претендовать на защиту. Например, признание английским судом составленного во Франции олографического завещания означает не что иное, как применение французского закона о форме завещательных распоряжений. Если же содержание иностранного законодательства устанавливается так же, как и всякое фактическое обстоятельство, то это может и не привести к охране приобретенных прав, т. е. прав, основанных на подлежащем применению иностранном законе. Несомненно одно: порядок установления содержания иностранного закона, основанный на применении правил доказательственного права, весьма расширяет сферу судейского усмо-
трения. Пользуясь этим, суды Англии и США неоднократно отказывали в признании действия социалистических законов под предлогом «недостаточной доказанности» их содержания; по существу, отказывали в признании прав, приобретенных под действием социалистического закона.
Следует указать момент, который образуется тем обстоятельством, что прежде чем защитить приобретенные права, необходимо выяснить, что они действительно приобретены. Данная точка зрения выражена Дайси и формулируется как в понятии «должным образом приобретенное право»11. Также вопрос о применении иностранного закона, ставится не только для защиты приобретенного права, но и по вопросам приобретения права и в случаях прекращения приобретенного права. Например, супруги-иностранцы хотят прекратить брачные отношения, хотя по их национальному закону развод запрещен; закон, таким образом ставится в направлении, обратном защите приобретенных прав. Суд страны, разрешающий развод, должен решить, применит ли он запрет развода национального права супругов.
Чешир, являющийся одним из авторитетных теоретиков международного права в Англии, утверждает, что доктрина приобретенных прав, «несомненно, подчеркивает одну из главных целей международного частного права, ибо... одной из элементарных обязанностей цивилизованного суда является беспристрастная защита существующих субъективных прав, хотя бы возникших за границей; ...но защищать субъективное право - значит привести в действие правовую систему, которая создала это субъективное право, ибо последнее не является самоочевидным фактом, а вытекает из закона»12. Главным возражением Чешира против этой доктрины является то, что из нее нельзя вывести указаний на подлежащее применению в конкретном случае право той или другой страны. Что надо считать в данном случае «приобретенным правом», которое подлежит защите, - на это доктрина ответа не дает. В этом смысле теория «приобретенных прав» предполагает известным в каждом конкретном случае то, что еще подлежит установлению.
Отвергая классическую доктрину «приобретенных прав», Чешир признает, что она имела положительную сторону, подчеркивала необходимость решений в духе международного общения.
Глава исторической школы Савиньи в VIII томе «Системы современного римского права», вышедшем в 1849 г., развил теорию «международной общности»: народы находятся между собой в постоянном общении, вызываемом взаимной выгодой. Этому общему положению Савиньи придавал надгосударственное значение. Савиньи утверждал, что проблема сводится к локализации правоотношений в пространстве: всякое правоотношение тяготеет к определенному месту по своей природе. Для каждого правоотношения надо отыскать его основную связь с определенным правопорядком, действующим на определенной территории. Эту связь Савиньи именует «оседлостью правоотношения» (Sitz des Rechtsverhal-tnisses)13. При этом руководящую роль играет воля сторон, которая может свободно подчинить правоотношение определенному правопорядку - отечественному или иностранному.
Все государства заинтересованы в наиболее правильном регулировании возникающих отношений, а это может быть достигнуто, если суды отойдут от узконациональной позиции и поставят перед собой задачу отыскания в каждом отношении «существенной связи» с правопорядком, свойственным существу отношения. Именно этот правопорядок должен применяться во всех странах, независимо от внутреннего законодательства. Критика теории Савиньи шла главным образом по линии ее практических выводов, критики указывали, что установление «существенной связи» (или «оседлости») данного правоотношения с присущей ему правовой системой, в сущности, задача невыполнимая.
Теория Савиньи оказала большое влияние на судебную практику Германии, Франции и ряда других стран. В Германии она отражала стремление германской буржуазии разделить участие в международной торговле с представителями капитала других стран. Однако эта теория не была воспринята Германским гражданским уложением, идеи «международной общности» не были восприняты этим Уложением, так как в момент его издания (1896 г.) широкое применение иностранного права не соответствовало интересам монополистического германского капитала.
Итальянским ученым и политическим деятелем Манчини в его широко известной работе «О национальности как основании
международного права» была выдвинута итальянская национальная теория. В этой работе изложены мысли, отражавшие борьбу за национальное объединение Италии и устремление итальянской буржуазии сохранить и упрочить свое влияние в отношении многочисленных итальянских выходцев, проживавших в других странах.
Теория эта одновременно объясняет причины экстерриториального действия законов и устанавливает метод разрешения коллизий. Национальная теория сводится к следующим положениям: право входит в кровь и плоть гражданина от рождения вместе с языком, чувством любви к родине и т. п.14, а потому оно неотделимо от человека, и применение к нему всякого иного права будет по отношению к нему насилием. Сначала в понятие «национальность» вкладывалось этническое содержание (принадлежность к определенной нации), затем оно стало означать «гражданство», «подданство».
Манчини начинает с утверждения о том, что внутри собственного государства индивид имеет неотъемлемые права личной свободы. Вне собственного государства человек сохраняет личные права и может противопоставить их другой государственной власти по месту своего пребывания.
Действие закона гражданства ограничивается лишь публичным порядком страны пребывания данного лица; публичный порядок носит территориальный характер и действует по отношению ко всем лицам, пребывающим на территории данного государства. Манчини готов был допустить широкое применение иностранных законов по отношению ко всем пребывавшим в Италии иностранцам с тем, чтобы итальянцы, проживавшие за границей, были подчинены в принципе итальянскому праву. Но его теория лишь по форме носила двусторонний характер. Италия уже в то время была страной эмиграции, число же находившихся в Италии иностранцев всегда было незначительно (речь идет о постоянно проживающих лицах, а не о туристах). Поэтому учение Манчини, по существу, имело односторонний характер.
Национальная теория нашла отражение в Итальянском гражданском кодексе 1865 г. и последующих его редакциях; в Германском гражданском уложении 1896 г., Японском гражданском кодексе 1898 г., в Гаагских конвенциях по международному частному праву 1900-1905 гг., Бразильском гражданском кодексе 1916 г. Однако эта теория не затронула сферы англо-американского коллизионного права, а также коллизионного законодательства Швейцарии, Норвегии и Дании. Во всех эти странах принцип закона домицилия все время оставался основным коллизионным началом.
Вышеуказанные теории экстерриториальности действия права наиболее известны и распространенны, однако далеко не единственные, поэтому единой точки зрения теоретики пока еще не достигли.
Изучение особенностей действия правовых норм как на территории одного государства, так и экстерриториально в настоящее время в условиях развития экономических, торговых и межгосударственных отношений представляет собой особую значимость.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Алексеев С. С. Общая теория права. М., 1982. Т. 2. С. 237.
2 Испания. Конституция и законодательные акты. М., 1982. С. 63.
3 Покровский И. А. История римского права. М., 2004. С. 97.
4 Лунц Л. А. Курс международного частного права: в 3 т. М., 2002. С. 120.
5 Там же. С. 120.
6 Все обычаи носят территориальный характер.
7 Памятники русского права: в 9 вып. / под ред.
С. В. Юшкова. М., 1952; Вып. 1: Памятники права Киевского государства / сост. А. А. Зимин. С. 13.
8 Юшков С. В. Русская Правда. М., 1950. С. 42.
9 Памятники русского права: в 9 вып. / под ред.
С. В. Юшкова. М., 1953; Вып. 2: Памятники права феодально-раздробленной Руси / сост. А. А. Зимин. С. 124.
10 Лунц Л. А. Указ. соч. С. 127.
11 Тилле А. А. Время, пространство, закон. М., 1965. С. 114.
12 Лунц Л. А. Указ. соч. С. 145.
13 Там же. С. 131.
14 Тилле А. А. Указ. соч. С. 116.