Информационная безопасность как объект уголовно-правовой охраны. Соотношение объекта преступления с объектом уголовно-правовой охраны и объектом уголовно-правовых отношений Похожие работы на - Здоровье человека как объект уголовно-правовой охраны

Чтобы жить, каждый человек должен хотя бы в минимальной степени удовлетворять свои материальные и духовные потребности - в пище, одежде, жилище, получении образования, которое давало бы ему возможность приспособиться к нынешним условиям производства и обмена, медицинской помощи, овладении достижениями культуры и т.д. Основные из этих потребностей члены общества удовлетворяют за счет той доли общественного продукта, которая поступает в их собственность и которой они владеют, пользуются и распоряжаются по своему усмотрению и в своих интересах, устраняя всех других лиц от вмешательства в закрепленную за ними как за собственниками сферу хозяйственного господства над принадлежащим им имуществом.

В доперестроечный период основным принципом общества провозглашался принцип распределения по труду, а право на труд было закреплено в числе важнейших социально-экономических прав граждан. Запрещалась эксплуатация человека человеком, безраздельно господствовали социалистические формы собственности на средства производства.

Основным источником собственности граждан, которая называлась личной, являлось приложение их труда к обобществленным средствам производства. Из совокупного общественного продукта гражданам на основе принципа распределения по труду выделялась в личную собственность определенная доля этого продукта, за счет которой главным образом и удовлетворялись их потребности.

Наряду с этим, одним из важнейших источников пополнения личной собственности являлись выплаты из общественных фондов потребления в виде пособий, пенсий, стипендий.

Удовлетворение потребностей граждан обеспечивалось также за счет бесплатной медицинской помощи, низкой оплаты жилья, коммунальных, транспортных, информационных и иных услуг, поддерживания на социально доступном уровне цен на основные продукты питания, одежду, лекарства и т.д.

В ныне действующей Конституции РК не закреплены ни право на труд, ни принцип распределения по труду, что отражает реалии, в условиях которых функционирует наше общество. В то же время провозглашается, что каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Гарантируется свобода творчества.

Соответственно этому претерпели существенные изменения как источники образования собственности граждан, которая именуется теперь частной, так и формы ее проявления.

Основными источниками образования собственности граждан служат ныне их труд в качестве наемных работников, а их собственная экономическая деятельность. Из последней в свою очередь выделяется предпринимательская деятельность, т.е. самостоятельная, осуществляемая на свой страх и риск деятельность, направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке. Предпринимательская деятельность может осуществляться как без применения, так и с применением наемного труда.

С учетом сказанного, частная собственность выступает ныне в следующих формах: собственность граждан, источником образования которой является их труд в качестве наемных работников безотносительно к тому, в какой сфере хозяйства и культуры и к чьим средствам производства этот труд прилагается; собственность, источником образования которой служит собственная экономическая деятельность, не направленная на извлечение прибыли; собственность, которая образуется за счет предпринимательской деятельности, основанной на собственном труде; собственность, которая образуется за счет предпринимательской деятельности, основанной на привлечении наемного труда.

Собственность и право собственности относятся к числу явлений, которые по существу составляют ядро экономической и политической системы общества. Как известно, все происходящие в обществе процессы по реформированию экономики, а в случае разногласий между классами, социальными группами по вопросам распределения и присвоения материальный благ то и смены вех, т.е. экономические и политические перевороты, потрясения, так или иначе, связаны с таким основополагающим понятием, как собственность.

Проявления понятия собственности следовали из таких определений, как:

• · собственность - это исторически определенный способ присвоения людьми предметов производительного и непроизводительного потребления. Собственность всегда связана с вещью (объектом присвоения), но она не сама вещь, а отношение между людьми по поводу вещи.
• · собственность - это основа производственных отношений, выражающая исторически определенную форму присвоения средств производства. Она охватывает производство, распределение, обмен и потребление.

Анализируя такого рода определения собственности, можно сделать вывод, что собственность, как следует из большинства из них, - это отношение индивида к вещи.

При исследовании такого феномена, каким является собственность нельзя не заметить, что это не только прерогатива юридической науки. Вопросы, касающиеся понятия собственности, широко отражены в экономической, философской, социологической и политологической литературе. Однако, исследование собственности в качестве объекта изучения юридической науки направлено, прежде всего, на раскрытие понятия права собственности, т.е. правовое отношение собственности здесь выделяется в качестве центрального момента.

Собственность - необходимая предпосылка всякого производства. Она присуща любому обществу, любой общественно-экономической формации, она была и при первобытно-общинном строе и будет существовать, следует полагать, всегда.

Что же касается права собственности, то оно возникает позднее собственности как экономической категории, т.е. собственность предшествует праву собственности и связана с необходимостью охраны собственности.

Право собственности, регулируя общественные отношения, закрепляет в своих нормах обладание материальными благами (объектами, имуществом), их принадлежность конкретным собственникам, а также предусматривает условия и порядок приобретения имущества в собственность, возможность владеть, пользоваться и распоряжаться им применительно к той или иной общественно-экономической формации. Для этих целей создается специальный аппарат, направленный на охрану, соблюдение права собственности. В этой связи собственность и право собственности хотя и взаимосвязанные категории, но в то же время и разнопорядковые. В отличие от экономических отношений собственности, право собственности характеризуется как определенная система правовых норм, устанавливаемая государством с целью регулирования экономических отношений собственности, т.е. принадлежность (присвоенность) материальных благ закрепляется не экономически, а с помощью норм права. В этом понимании право собственности бессрочно.

Таким образом, изложенное показывает, что право собственности устанавливает принадлежность или невозможность такой принадлежности материальных благ (имущества) индивиду, коллективу, классам с помощью соответствующих правовых норм. С помощью правовых норм устанавливаются правомочия собственника по хозяйственному господству над этой вещью, а также правовые способы защиты владельцев материальных благ. И на это в первую очередь направлены гражданско-правовые нормы.

Под понятием права собственности подразумевают два значения:

• · право собственности в объективном смысле;
• · право собственности в субъективном смысле.

Право собственности в объективном смысле есть совокупность правовых норм, закрепляющих и охраняющих в соответствии со структурой общества отношения по владению, пользованию и распоряжению средствами и продуктами производства либо в интересах государства (государственная собственность), либо в интересах гражданина (частная собственность).

Под совокупностью правовых норм понимаются гражданско-правовые, уголовно-правовые, административно-правовые и нормы других отраслей права.

Из понятия права собственности в объективном смысле следует, что нормы права собственности регулируют не все вообще отношения собственности, а лишь те, которые устанавливают принадлежность того или иного имущества определенным лицам. Установив принадлежность, право собственности закрепляет в своих нормах обладание материальными объектами, а также возможность пользования и распоряжения ими, т.е. правомочия собственника по владению, пользованию и распоряжению имуществом. Далее, установив принадлежность и закрепив правомочия собственника, нормы права собственности предусматривают правовые средства охраны прав собственника на принадлежащие ему блага.

Право собственности регулирует отношения между собственниками и другими лицами в процессе владения, пользования и распоряжения средствами и продуктами производства, в том числе средствами потребления.

Право собственности в субъективном смысле означает возможность индивида или коллектива по своему усмотрению и независимо от кого-либо владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом в пределах, установленных законом.

Субъективное право собственности предоставляет возможность собственнику по своему усмотрению использовать имущество в различного рода целях, не запрещенных законодательством, совершать в отношении собственного имущества любые действия, не противоречащие законодательству. Лицо, владеющее имуществом на праве собственности, вправе также передавать другим лицам эти правомочия (например, по его владению и пользованию, заключив договор аренды), отчуждать (например, продать, подарить, завещать), обременять это имущество долгами (например, использовать в качестве предмета залога).

Таким образом, если право собственности в объективном смысле рассматривается как совокупность правовых норм, закрепляющих и охраняющих отношения по владению, пользованию и распоряжению средствами и продуктами производства вообще, то право собственности в субъективном смысле всегда принадлежит определенному лицу (лицам) и относится к конкретному имуществу, что, по существу, и определяет их отличие друг от друга.

Возникновение субъективного права собственности у лица (лиц) происходит лишь в силу определенных юридических фактов (например, путем купли-продажи, дарения, принятия наследства, создания новой вещи, давности владения имуществом).

Субъективное право собственности относится к числу абсолютных прав, и все другие лица не должны нарушать это право. Это означает, что каждый, кто, например, без воли собственника завладеет его имуществом, должен возвратить это имущество. В том случае, если будет причинен вред этом имуществу, то его собственнику необходимо возместить также и убытки.

Содержание права собственности составляют три правомочия: владение, пользование и распоряжение. Эти три правомочия являются обязательными, т.е. каждое из них входит необходимым элементом в право собственности. Особенностью указанных правомочий является то, что они возникают у субъекта с самого начала приобретения права собственности (например, путем покупки какой-либо вещи) и заканчиваются с потерей его (например, в результате продажи этой вещи).

Каждое из обозначенных правомочий представляет собой не только необходимый элемент права собственности, но и обладает определенной спецификой и известной самостоятельностью.

Владение - это фактическое нахождение вещи в хозяйстве у лица, обладание ею, дающее возможность физического или хозяйственного воздействия на нее. При этом не требуется, чтобы вещь находилась непосредственно или постоянно с собственником. Например, находясь в отпуске (на отдыхе, в командировке) вдали от вещи, собственник продолжает оставаться ее владельцем. Иными словами, как правило, владелец тот, в хозяйстве которого находится вещь. Однако право владения может принадлежать и не собственнику, в частности, на основании договора. Так, собственник часто передает имущество другому лицу, заключая с ним договоры хранения, залога и другие.

Незаконным признается владение, не основанное на законе, договоре с собственником или административном акте. В то же время незаконный владелец признается добросовестным, если он, приобретая имущество, не знал и не мог знать, что лицо, у которого он приобрел имущество, владеет им незаконно, а, следовательно, и не имеет право его отчуждать.

Пользование - это возможность извлекать из вещи полезные свойства в целях удовлетворения различного рода потребностей, в том числе получать плоды и доходы в процессе эксплуатации этой вещи. Пользование основывается на законе и охраняется им.

Право пользования, т.е. наполняемость его содержания, зависит от того, кто является собственником вещи (имущества): гражданин или организация. Так, граждане осуществляют право пользования посредством потребления продуктов питания, носят одежду, используют вещи домашнего обихода и т.д. Предприятия осуществляют право пользования путем хозяйственной эксплуатации имущества, извлекают доходы из этого имущества. Разумеется, все это осуществляется в пределах, предусмотренных законодательством.

Распоряжение - это возможность определять юридическую судьбу вещи. Право распоряжения означает, что собственнику предоставляется право совершать действия, определяющие выбытие из хозяйственной сферы собственника вещей (например, собственник может передать вещь другому лицу во временное пользование или в собственность путем аренды-дарения, мены, купли-продажи, сделать предметом залога, а также уничтожить эту вещь и т.д.).

Конкретное осуществление правомочия распоряжения зависит от того, кто является его носителем: граждане, организации (коммерческие и некоммерческие), государство.

Законодатель специально отметил право собственника использовать имущество для любой, не запрещенной законодательством хозяйственной деятельности, имея в виду признание за всяким, прежде всего коллективным или индивидуальным собственником, особого субъективного права (правомочия) на собственную хозяйственную деятельность.

Ограничения права собственности могут вводиться лишь в той мере, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц. Ограничения могут касаться действий собственника, вытекающих из противопожарных, санитарных, ветеринарных и других правил. К ограничениям права собственности относится также изъятие полностью или частично отдельных объектов из гражданского оборота (например, земли, недр, оружия и др.).

Подводя некоторый итог вышеизложенному, можно сделать вывод, что отношения собственности - это отношения людей по поводу присвоения и потребления материальных благ, то есть отношения по поводу владения, пользования и распоряжения указанными благами. Право одного лица по обладанию соответствующими материальными ценностями не должно нарушаться другими членами общества, иначе говоря, праву одного лица противостоят обязанности всех других уважать данное право. Это естественное право (как утверждают зарубежные авторы) государство закрепляет в законодательном порядке. Законодательство одновременно предусматривает систему правовых мер по обеспечению этого права. Среди указанных мер особое место занимают уголовно-правовые меры.

Признавая преступными грубые нарушения права владения, пользования и распоряжения материальными благами, устанавливая конкретные виды наказания, уголовное право тем самым обеспечивает охрану отношений собственности. Посягательства на эти отношения представляют конкретные преступления против собственности.

Таким образом, объектом всех указанных преступлений являются именно отношения собственности, охраняемые всей системой национального права Республики. Они выступают в качестве видового объекта всех преступлений против собственности.

Гражданское законодательство (ст.ст.191--192 ГК) выделяет две формы собственности: государственную и частную. Государственная собственность выступает в виде республиканской и коммунальной собственности. Субъектами права частной собственности являются физические и негосударственные юридические лица. Исходя из этого, непосредственным объектом рассматриваемой группы преступлений может быть либо государственная, либо частная собственность. Формы собственности равны, и права всех собственников защищаются равным образом нормами, как уголовного, так и других отраслей права.

Преступления против собственности объединяет не только видовой объект, но и специфический предмет посягательства - имущество, характеристике которого посвящен следующий подраздел дипломной работы.

В зависимости от способа посягательства, мотива и цели преступления против собственности подразделяются на три группы:

• - хищение имущества: кража (ст. 175 Уголовного кодекса Республики Казахстан - далее УК); грабеж (ст. 178 УК); разбой (ст. 179 УК); вымогательство (ст. 181 УК); мошенничество (ст. 177 УК); хищение предметов представляющих особую ценность (ст. 180 УК); присвоение либо растрата (ст. 176 УК).
• - корыстные преступления против собственности, не связанные с изъятием имущества: приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем (ст.188 УК); причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотреблением доверием (ст. 182 УК);
• - некорыстные преступления против собственности: неправомерное завладением автомобилем или иным транспортным средством без (ст. 185 УК); умышленное уничтожение либо повреждение имущества (ст. 187 УК); уничтожение либо повреждение имущества по неосторожности (ст. 188 УК).

Представленные в юридической литературе позиции относительно того, что персональные данные являются объектом уголовно-правовой охраны, весьма неоднозначны.

Объект уголовно-правовой охраны довольно часто определяют через понятие охраняемых общественных отношений, которым в результате совершения преступления может быть причинён вред.

Это достаточно устоявшаяся в уголовно-правовой доктрине позиция . При этом серьёзных различий между объектом уголовно-правовой охраны и объектом преступления не проводится.

Так, Е.К. Каиржанов полагал, что объект уголовно-правовой охраны и объект преступления по объёму понятий совпадают между собой .

Н.И. Коржанский полагает, что различие между указанными понятиями заключается только в наличии или отсутствии преступного посягательства. Объект уголовно-правовой охраны - то общественное отношение, которое поставлено под защиту уголовного закона, но которое преступному изменению не подвергалось. А в отличие от этого, объект преступления - то общественное отношение, которое уже подвергалось преступному изменению .

Между тем, в научном сообществе уже сложились прямо противоположные мнения, в соответствии с которыми указанные понятия объекта уголовно-правовой охраны и объекта преступления являются неравнозначными.

Так, Л.Д. Гаухман пишет, что «понятие «объект уголовно-правовой охраны» и «объект преступления» - понятия неодинаковые по своему значению, даже несмотря на то, что в основе их обоих лежит категория «общественные отношения». Первое даёт лишь общее представление о круге общественных отношений, защищаемых уголовным законом, имеет

общесоциальное значение. Второе имеет уголовно-правовое значение, так

как характеризует элемент состава преступления» .

В литературе подчёркивается также, что «объект уголовно-правовой охраны возникает с момента вступления в силу уголовного закона, охраняющего общественные отношения, объект же преступления - с момента совершения преступления» .

Е.А. Корякина полагает, что «объект уголовно-правовой охраны» и «объект преступления» - нетождественные понятия. Под объектом уголовно­правовой охраны следует понимать не общественные отношения, а блага и интересы, охраняемые уголовным законом. Объект отдельного преступления - блага и интересы, в отношении которых осуществлено преступное посягательство или была создана угроза такого посягательства» .

Р.В. Закомолдин указывает, что «объект уголовно-правовой охраны представлен наиболее значимыми общественными отношениями, является первичным по отношению к объекту преступления, поскольку деяние не будет преступным, если оно посягает на объект, который не охраняется уголовным законом. Следовательно, объект уголовно-правовой охраны существует независимо от того, было ли совершено преступное посягательство или нет, в отличие от объекта преступления, который возникает только по факту совершения общественно опасного деяния» .

Следует признать тот факт, что объект уголовно-правовой охраны действительно является самостоятельным понятием, отличным по объёму от понятия объекта преступления, поскольку последний относится к виновно совершённому общественно опасному деянию, запрещённому уголовным законом под угрозой наказания.

Объект же уголовно-правовой охраны сам по себе подчёркивает повышенную охрану тех или иных общественных
отношений, благ и законных интересов, гарантируя, что государство обеспечит надлежащий правоохранительный механизм, направленный на применение мер ответственности за преступные посягательства на этот объект. Отсюда можно сделать вывод, что понятие объекта уголовно­правовой охраны функционально и генетически связывается с понятием объекта особой охраны, закрепляя законодательную возможность возникновения охранительных правоотношений в случае совершения преступного посягательства.

Следовательно, говоря об уголовно-правовой охране конкретного объекта, необходимо понимать, что речь идёт не об объекте конкретно совершённого общественно опасного деяния, а системе правоотношений, которые подлежат уголовно-правовой охране в силу особой опасности преступных посягательств в отношении них.

Персональные данные, являясь особым видом информации, представляют собой во многих случаях необходимое условие реализации субъектом тех или иных прав и свобод, поскольку субъект, вступая в правоотношение, должен идентифицировать себя, «выделить», «обособить» от всех остальных участников. Поскольку отношения, связанные с установленным законом оборотом персональных данных могут подвергаться серьёзным опасностям, то общественные отношения по обороту персональных данных могут рассматриваться в качестве объекта уголовно­правовой охраны.

Обоснование уголовно-правовой охраны персональных данных не может обойтись и без ответа на вопрос о том, что же в таком случае является объектом соответствующих преступных посягательств. В этой связи довольно интересной представляется позиция Г.П. Новоселова, который полагает, что «в качестве конструктивного признака понятия объекта преступления обычно усматривается одновременно и то, что нарушается преступлением, и то, что подвергается воздействию в процессе его совершения, и то, что изменяется в результате такого воздействия, и то, что
требует своей уголовно-правовой охраны, и, наконец, то, что терпит вред». Однако он указывает, что «каждая из этих характеристик важна по-своему и отображает только отдельную сторону данного явления» .

Кроме того, при обосновании того, что же входит в понятие объекта преступления, автор указывает, что «объектом любого преступления выступают люди, которые в одних случаях выступают в качестве отдельных физических лиц, в других - как некоторого рода множество лиц, имеющих или не имеющих статус юридического лица, в-третьих - как социум (общество)» .

Представляется, что если человек является объектом преступления, то в этой связи неприкосновенность его персональных данных приобретает серьёзное значение, а наличие уголовно-правовых норм об ответственности даёт основание говорить о том, что правовая охрана персональных данных имеет обособленный, «повышенный» характер. При этом сами персональные данные необходимо, на наш взгляд, рассматривать в некоторых случаях и как предмет преступных посягательств, поскольку с их помощью и осуществляются сами преступные посягательства.

Говоря о современном состоянии уголовно-правовой охраны персональных данных, следует отметить, что на сегодняшний день с момента введения в действие Федерального закона «О персональных данных» правоприменительная практика пошла по пути квалификации преступных посягательств в отношении персональных данных по нескольким статьям Особенной части Уголовного кодекса РФ.

В то же время, ни одна норма Особенной части, из подлежащих применению в подобных случаях при совершении преступлений, не содержит положения, в каком именно контексте следует охранять персональные данные. Это следует из того, что нормы Особенной части об ответственности за преступные посягательства на персональные данные
носят бланкетный характер, и в самом уголовном законе не раскрывается, какие категории персональных данных подлежат охране. Кроме того, персональные данные, подпадая под различные правовые режимы безопасности, носят настолько межотраслевой характер, что вопрос об уголовно-правовой охране персональных данных в каждом конкретном случае ставится в зависимость от разновидности персональных данных, их содержания, а также запретов и ограничений, которые в данном конкретном деле были в отношении них установлены.

Между тем, понимание механизма уголовно-правовой охраны, сущности оснований привлечения виновных лиц к уголовной ответственности имеет важное практическое значение, поскольку практика показывает, что правоприменители не всегда руководствуются обоснованной логикой в вопросах квалификации и назначения наказания за соответствующие преступления, посягающие на персональные данные.

Анализ уголовных дел о преступлениях, посягающих на персональные данные, показал, что деяния виновных лиц квалифицируются по нескольким статьям Особенной части УК РФ. Подавляющее большинство из изученных уголовных дел возбуждались и расследовались по ст. 137 УК РФ - нарушение неприкосновенности частной жизни. Кроме того, деяния квалифицировались по ст. 183 (незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну).

Так, приговором мирового судьи Ленинского округа г. Тюмени Г. Был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 137 УК РФ. Судом было установлено, что летом 2013 года Г. После ссоры со своей знакомой создал в социальной сети «Вконтакте» её поддельную страницу, на которой выложил фотографии девушки в обнажённом и полуобнажённом виде. Спустя некоторое время, в той же социальной сети он создал ещё одну страницу от имени девушки, где к её откровенным фото
добавил номера телефонов и статус с предложениями услуг интимного характера .

В другом уголовном деле, Ноябрьский городской суд Ямало- Ненецкого автономного округа признал виновным П., бывшего специалиста по обучению отдела розничного рынка фиксированного бизнеса филиала ОАО «Мобильные ТелеСистемы», в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 183 УК РФ. Было установлено, что в декабре 2013 года П. с помощью своего коллеги получил персональные данные абонентов и отправил их со своего электронного адреса на электронный адрес знакомого. За эту услугу сотрудник филиала ОАО «МТС» получил 5000 рублей .

В некоторых случаях правоприменительная практика квалифицирует действия по незаконному собиранию или распространению персональных данных, составляющих личную и (или) семейную тайну, по совокупности со ст. 272 УК РФ. Так, в отношении жительницы Калуги В. было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 137 и ч. 1 ст. 272 УК РФ, поскольку она в июне 2010 года узнала логин и пароль от личной страницы своего знакомого на сайте «Одноклассники». Используя логин и пароль, В. зашла на его страницу, где ознакомилась со входящими и исходящими сообщениями и, используя сервис сайта «Одноклассники», переслала их копии без согласия мужчины его знакомой. Кроме того, впоследствии В., зайдя на личную страницу потерпевшего, изменила сведения о частной жизни в графе «статус» на его личной странице, а также удалила его фотографию, сведения о друзьях и знакомых 183 .

При этом нам не встретилось ни одного уголовного дела с обвинительным приговором, в котором действия виновного были бы квалифицированы по совокупности ст. 183 и ст. 272 УК РФ.

В большинстве указанных случаев правоприменительные органы не в полной мере соотносят объект посягательства с реальными последствиями посягательства или направленностью умысла виновного лица на совершение преступления. Поэтому в одних случаях квалификация содеянного происходит по одной из указанных норм Особенной части УК РФ, а в других - по двум нормам. Очевидно, что эта проблема порождена отсутствием единства в понимании сущности объекта охраны, а также оснований такой охраны. Таким образом, возникает необходимость анализа норм выявленных статей Особенной части на предмет объекта уголовно-правовой охраны, который они закрепляют.

Статья 137 УК РФ посвящена охране неприкосновенности частной жизни, что и указывается большинством исследователей как основной непосредственный объект преступления, предусмотренного данной нормой. При этом право на неприкосновенность частной жизни является неотъемлемым и неотчуждаемым, гарантированным Конституцией РФ. В этой связи справедливо высказывание И.Л. Петрухина, в соответствии с которым сложная юридическая ситуация заключается в том, что «потребность в личной жизни лежит за пределами права, но последнее выражает, закрепляет эту потребность и обеспечивает её удовлетворение» .

В комментарии к Уголовному кодексу РФ под редакцией А.И. Рарога указывается, что «объектом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 137 УК РФ является конституционное право на неприкосновенность частной жизни» . В комментарии к Уголовному кодексу РФ под редакцией В.Т. Томина и В.В. Сверчкова указывается, что «основным объектом преступного посягательства в данном случае выступают общественные отношения,
складывающиеся по поводу реализации конституционного принципа неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны, а факультативными объектами могут быть честь, достоинство и доброе имя человека» . В комментарии к Уголовному кодексу РФ под ред. А.В. Бриллиантова авторы обращают внимание, что «общественные отношения, складывающиеся по поводу реализации данного конституционного права, составляют основной объект рассматриваемого состава преступления» .

В литературе также высказывается мнение, что объектом данного преступления является общественное отношение, при котором ни одно лицо без волеизъявления другого лица не имеет права вторгаться в его частную жизнь в форме собирания или распространения сведений о нём . В свою очередь, Н.И. Пикуров указывает, что «определение объекта уголовно­правовой охраны, а точнее, границ частной жизни, в данном случае представляет наибольшую сложность» .

Некоторые авторы указывают, что «строгого определения частной жизни нет не только в Конституции РФ, но и в международных актах, относящихся к данной сфере. Но даже в отсутствие легальных дефиниций сложно отрицать наличие тесной связи между понятиями «частная жизнь» и «персональные данные» .

В то же время, если обратиться к содержанию статьи 137 УК РФ, то можно обнаружить, что право на неприкосновенность частной жизни, которое подлежит в данном случае уголовно-правовой охране, охраняется в контексте личной и семейной тайны. Такая формулировка, в принципе,
следует из положений ст. 23 Конституции РФ, которая как раз и подразумевает под реализацией права на неприкосновенность частной жизни право определять объём информации, который будет составлять личную и семейную тайну человека.

О понятии «тайна» в литературе ведётся множество споров. Некоторые исследователи указывают, что общеправовое определение понятия тайны в российском законодательстве отсутствует. Связано это с межотраслевым характером института тайны в российской правовой системе. Так, в одной из своих работ А. Кибальник и И. Соломоненко, формулируя определение тайны в уголовном праве, указывают, что применительно к уголовно-правовой охране под ней следует понимать сведения (информацию), доступ к которой ограничен в соответствии с положениями федерального законодательства, и за несанкционированное нарушение конфиденциальности которых установлена уголовная ответственность 191 .

B. А. Мазуров, выделяя общие признаки различных видов тайн в российском законодательстве, определяет тайну как «охраняемые государством конфиденциальные сведения в области социально- политической, экономической, военной и частной жизни граждан, незаконное получение, разглашение, использование которых создаёт угрозу причинения вреда правам и законным интересам граждан, общества, государства и влечёт за собой ответственность виновных лиц в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации» .

C. Г. Селезнёва, раскрывая понятие «тайна», указывает, что «тайна предполагает не просто информацию, а её определённое состояние, правовой режим. При этом информация скрывается постольку, поскольку неблагоприятным образом может повлиять на мотивацию поступков, на
поведение и мнение других субъектов. Защищая эти сведения, мы защищаем, прежде всего себя» 193 .

И.В. Бондарь под тайной понимает «представленную в нематериальной форме или на физических носителях и имеющую потенциальную духовно-нравственную, этическую, коммерческую либо иную общественно-значимую ценность информацию, известную или доверенную ограниченному кругу лиц, доступ к которой ограничен действующим федеральным законодательством, в связи с чем её владелец либо иной обладатель принимает необходимые меры к охране её конфиденциальности, разглашение которой влечёт применение мер юридической ответственности» .

А.В. Серебренникова справедливо, на наш взгляд, указывает, что «законодатель вполне обоснованно использует понятие «тайна» для разграничения степени конфиденциальности информации, без использования данного термина трудно бы было доказать, в чём заключается общественная опасность действий, если виновное лицо разглашает сведения, которые не являются тайной» .

По существу, тайна определяется как информация, совокупность сведений, в отношении которой установлен правовой режим, предполагающий в силу её уязвимости набор ограничений и запретов в целях обеспечения её охраны. Следует согласиться с тем, что тайна - всегда ограничение свободного потока информации, а потому в зависимости от вида охраняемой информации можно вводить в правовой оборот различные виды тайн, в том числе личную и семейную тайну, охране которых посвящена ст. 137 УК РФ. Кроме того, сохранение определённой информации в тайне
подчёркивает её повышенную ценность для субъекта и свидетельствует о том, что это есть не что иное, как нематериальное благо.

Понятия «личная» и «семейная» тайна в юридической науке также определяются по-разному.

Большинство авторов ставят знак тождества между понятиями «неприкосновенность частной жизни» и «личная и семейная тайна», определяя, что неприкосновенность частной жизни зависит от соблюдения режима тайны сведений, которые являются ценными для субъекта, и разглашение которых для него может иметь неотвратимые негативные последствия. Так, И.А. Юрченко определяет, что «информация, относящаяся к тайне, является таковой, в первую очередь, поскольку сам субъект отнёс её к данному виду» . В свою очередь, сам субъект определяет, что такая информация является неприкосновенной.

В.Е. Трофимова указывает, что «под личной тайной следует понимать охраняемые уголовным законом сведения (информация), отражающие особо важные стороны частной жизни лица, который придаёт им конфиденциальный характер. Под семейной тайной следует понимать охраняемые уголовным законом сведения, отражающие особо важные стороны частной жизни нескольких лиц (двух или более), находящихся друг

с другом в семейных отношениях, которые придают им конфиденциальный

характер» .

Пономарева Ю.В. полагает, что «понятия «личная тайна» и «семейная тайна» являются весьма абстрактными в российском законодательстве, что позволяет многим исследователям включать в них совершенно неожиданные содержательные моменты. Например, данные понятия являются смежными с иными понятиями, такими, как «персональные данные», «тайна усыновления», «тайна переписки», «тайна телефонных переговоров». По
сути, личная тайна определяется как информация о личной, бытовой, интимной сферах жизни субъекта, в которые включается достаточно широкий и слабо очерченный перечень сведений. Отсутствие чёткого законодательного регулирования указанных понятий свидетельствует о серьёзном правовом пробеле» .

Таким образом, личная и семейная тайна по своему содержанию раскрывают право на неприкосновенность частной жизни. Но при этом, на наш взгляд, тайна является не набором сведений, а правовым режимом, устанавливающим совокупность ограничений и запретов в отношении набора сведений. Отсюда очевидна функциональная связь между личной и семейной тайной как правовым режимом ограничения свободного распространения персональных данных и самими персональными данными, в отношении которых этот режим со стороны конкретного субъекта может быть установлен.

О режимном характере личной и семейной тайны, как и любого вида тайны, в том числе, в отношении персональной информации, говорит, в частности, А.А. Ефремов, указывая, что «тайна является не только конфиденциальной информацией, но и правовым режимом информации» . Следовательно, уголовно-правовая охрана персональных данных в контексте применительно к личной и семейной тайне будет зависеть от того, входят ли указанные данные в режим личной и семейной тайны или нет.

Кроме того, «режимный характер правовой охраны» в отношении личной и семейной тайны подтверждается позицией Конституционного Суда РФ, выраженной в Определении от 28.06.2012 №1253-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Супруна Михаила Николаевича на нарушение его конституционных прав статьёй 137 Уголовного кодекса Российской Федерации»: «Право на неприкосновенность
частной жизни, личную и семейную тайну означает предоставленную человеку и гарантированную государством возможность контролировать информацию о самом себе, препятствовать разглашению сведений личного, интимного характера... Соответственно, лишь само лицо вправе определить, какие именно сведения, имеющие отношение к его частной жизни, должны оставаться в тайне, а потому и сбор, хранение, использование и распространение такой информации, не доверенной никому, не допускается без согласия данного лица, как того требует Конституция Российской Федерации» .

Уголовно-правовой охране других видов тайны посвящена статья 183 УК РФ. Как указывается в литературе, статья 183 Уголовного кодекса РФ посвящена уголовно-правовой охране охраняемой законом экономически значимой информации, составляющей соответствующий вид тайны - коммерческой, налоговой или банковской. Так, преступление, предусмотренное ст. 183 УК РФ, посягает на сохранность сведений, которые выступают в качестве предмета преступления и в отношении которых существует режим их конфиденциальности . Г.А. Русанов полагает, что «непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 183 УК РФ, являются общественные отношения, обеспечивающие право на сохранность коммерческой, налоговой и банковской тайны» .

Признавая, что решающим в обосновании сущности объекта преступления является всё же сложившаяся система общественных отношений, мы будем исходить из того, что объектом данного преступления действительно являются общественные отношения, но связанные с обеспечением конфиденциальности сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну в целях реализации мер безопасности
сложившейся экономической системы. Конфиденциальность указанного вида информации необходима, поскольку это обеспечивает устойчивость делового оборота при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности, а также безопасность субъектов торгового оборота.

Общественная опасность данного вида посягательства на указанные виды конфиденциальной, охраняемой законом информации вполне очевидна. Б.В. Волженкин писал, что «развитие свободного предпринимательства и связанной с ним конкуренции настоятельно требует правового обеспечения защиты информации, представляющей коммерческую ценность, разглашение которой может причинить вред субъектам экономической деятельности» . Следовательно, информация, подпадающая под понятие коммерческой, налоговой и банковской тайны, является важнейшей составляющей в механизме охраны сложившейся системы экономических правоотношений.

Применительно к ст. 183 УК РФ, персональные данные могут охраняться лишь в том случае, если эти сведения представляют собой коммерческую, налоговую или банковскую тайну, то есть в отношении них установлен режим ограничений и запретов, связанных с тем, что разглашение такой информации может быть экономически небезопасным для хозяйствующего субъекта.

Понятие коммерческой тайны законодательно закреплено в Федеральном законе «О коммерческой тайне», при этом необходимо подчеркнуть, что данный нормативный акт различает между собой понятия «коммерческая тайна» и «информация, составляющая коммерческую тайну. Так, в ст. 3 под коммерческой тайной понимается режим конфиденциальности информации, позволяющий её обладателю при существующих или возможных обстоятельствах увеличить доходы, избежать неоправданных расходов, сохранить положение на рынке товаров, работ, услуг или получить иную коммерческую выгоду. Информацию,
составляющую коммерческую тайну, закон определяет следующим образом: «Сведения любого характера (производственные, технические, экономические, организационные и другие), в том числе о результатах интеллектуальной деятельности в научно-технической сфере, а также сведения о способах осуществления профессиональной деятельности, которые имеют действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу неизвестности их третьим лицам, к которым у третьих лиц нет свободного доступа на законном основании и в отношении которых обладателем таких сведений введён режим коммерческой тайны .

Как видим, законодатель достаточно подробно описал признаки, по которым ту или иную информацию следует относить к коммерческой тайне. Представляется, что логика законодателя при описании данных понятий вполне очевидна - тайна действительно является правовым режимом, накладывающим определённые ограничения и запреты на свободный доступ такой информации; при определении же понятия информации, составляющей коммерческую тайну, законодатель исходит из признаков, по которым можно обличить данный вид сведений. Таким образом, можно определить, что тайна применительно к коммерческой тайне устанавливает правовой режим, а понятие информации несёт в себе содержательный аспект сведений, которые должны подпадать под режим коммерческой тайны.

В коммерческом обороте персональные данные нередко подпадают под режим коммерческой тайны. В некоторых случаях, совпадение правовых режимов, действующих в отношении той или иной информации, на практике может вызывать определённые проблемы в правоприменении. Так, в целях исполнения Федерального закона «О противодействии коррупции» Правительством РФ был принят соответствующий пакет подзаконных актов, который предусматривал, что ряд должностных лиц компаний с государственным участием (созданных для выполнения задач, поставленных перед Правительством РФ) обязаны (по аналогии с государственными

Федеральный закон «О коммерческой тайне» от 29.07.2004 №98-ФЗ // СЗ РФ. 2004. №32. Ст. 3283.

служащими и лицами, замещающими государственные должности) ежегодно публиковать в открытом доступе сведения об имуществе, а также о доходах и обязательствах имущественного характера . Однако Постановлением Правительства РФ от 25.03.2015 N°276 2 θ 8 в указанный нормативный акт были внесены существенные изменения, и главы двадцати трёх подконтрольных государству акционерных обществ и члены их семей исключены из перечня лиц, обязанных публиковать сведения имущественного характера в открытом доступе. Таким образом, лица, которые по своему правовому статусу, по существу, были приравнены к государственным служащим, перестали нести бремя отчётности перед общественностью. Средства массовой информации связывали такое изменение с тем, что акты Правительства нарушали режим коммерческой тайны в отношении такой информации: «Само наличие государства в качестве акционера не меняет статус компании как коммерческой структуры. При этом, топ-менеджмент госкомпаний обязан предоставлять данные в Правительство РФ, но они являются в том числе коммерческой тайной» .

По данному вопросу существуют и другие мнения: «Сравнение с коммерческой тайной некорректно, так как сделать выводы о бизнес- процессах на базе подобной информации нельзя. Скорее, это можно считать персональными данными (с соответствующими правовым режим - прим.), но тогда не понятно, в чём заключается разница между компаниями с госучастием и, например, госкорпорациями, как «Ростех» и ВЭБ» .

Представляется, что отнесение той или иной совокупности персональных данных к коммерческой тайне должно быть обоснованным с
позиций обеспечения безопасности наиболее важных охраняемых систем в государстве и с позиций соблюдения баланса частных и публичных интересов. Безусловно, сведения о доходах и расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера в отношении лиц, являющихся работниками или топ-менеджерами компаний с государственным участием, представляют собой персональные данные и, по общему правилу, отнесение их к той или иной разновидности тайны (в том числе и коммерческой) должно определяться самими субъектами. Но статус компании, которая обеспечивает выполнение публичных интересов и финансируется за счёт средств государственного бюджета, обусловливает и специальные меры социальной ответственности в отношении топ-менеджеров и работников данной компании, так как возможные злоупотребления и хищения с их стороны могут угрожать всей системе общественных отношений и интересам государства, а не только отдельно взятой компании. Исходя из этого, запреты и ограничения, которые были установлены в отношении топ-менеджеров компаний с государственным участием, по нашему мнению, были мало связаны с содержанием коммерческой тайны и обеспечивали публичные интересы государства в большей мере, чем в настоящее время.

Анализ уголовных дел с квалификацией преступного деяния по ст. 183 УК РФ, где предметом выступали персональные данные, показал, что чаще всего режим коммерческой тайны в таких случаях нарушается в отношении следующего вида персональных данных:

1. Персональные данные клиентов коммерческих фирм, которые постоянно или временно поддерживают связь с коммерческой организацией и пользуются услугами (работами) данной организации;

2. Персональные данные физических лиц - партнёров коммерческой организации, которые на паритетных или иных началах сотрудничают с организацией.

3. Персональные данные третьих лиц, которые прямо или косвенно могут влиять на конкурентоспособность организации в торговом обороте.

Очевидно, что все эти указанные виды персональных данных обладают для организации важнейшим признаком, позволяющим устанавливать в отношении них режим коммерческой тайны, - они помогают организации периодически или постоянно извлекать прибыль, избегать неоправданных расходов или же получать иную выгоду имущественного характера и именно поэтому являются особо ценными. С другой стороны, персональные данные, подпадающие под режим коммерческой тайны, могут содержать в себе сведения, которые, помимо всего прочего, ещё и составляют личную или семейную тайну.

В литературе высказывается мнение, что «клиентские базы коммерческих организаций, которые, главным образом, состоят из персональных данных клиентов, охраняются уголовным законом и подпадают под режим коммерческой тайны только в том случае, если в отношении них введён такой режим и при этом предпринимаются все усилия для того, чтобы эта информация не была доступна третьим лицам. Если же злоумышленник совершил посягательство на данную информацию, то он подлежит уголовной ответственности по ст. 183 УК РФ» . Следует констатировать, что судебно-следственная практика восприняла данную позицию, и незаконное отчуждение клиентских баз действительно квалифицируется по ст. 183 УК.

Так, приговором Октябрьского районного суда г. Новосибирска П. и К. были признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 183 УК РФ. Судом было установлено, что у П., исполняющей обязанности руководителя отдела оптовых и розничных продаж, и К., менеджера региональных продаж, работающих в организации,
осуществляющей предпринимательскую деятельность по оптовой торговле, возник умысел на незаконное использование клиентской базы организации, в которой они осуществляли свою деятельность. С целью совершения преступления они создали коммерческую организацию, в которой заняли руководящие должности. Для ведения хозяйственных операций ими была установлена на персональный компьютер клиентская база их первоначального места работы, которая была им доверена в связи со служебной деятельностью. Осуществляя деятельность по торговле керамическими изделиями и посудой, П. и К., таким образом, заключали договоры купли-продажи с лицами, являвшимися клиентами организации - их прежнего места работы. Таким образом, П. и К. незаконно воспользовались сведениями, составляющими коммерческую тайну .

Кроме того, В.Г. Степанов-Егиянц предлагает относить к персональным данным, подпадающим под режим коммерческой тайны, в том числе и логины и пароли (учётно-регистрационные данные) абонентов организации, необходимые для доступа в интернет, но только в том случае, если они отнесены потерпевшей организацией к коммерческой тайне 211 .

Представляется, что любая клиентская база коммерческой организации или индивидуального предпринимателя, содержащая персональные данные лиц, которые пользовались услугами или работами указанных субъектов хозяйственной деятельности, подпадает под режим коммерческой тайны независимо от соблюдения или несоблюдения данным субъектом правил и режима коммерческой тайны. Это связано, в первую очередь, с тем, что такой режим в виде ограничений и запретов устанавливается законом с целью обеспечения безопасности экономической деятельности субъектов, осуществляющих извлечение прибыли. Продажа, передача или иное неправомерное использование клиентской базы
хозяйствующего субъекта в любом случае влечёт за собой причинение ущерба его интересам, так как «уход» клиентов означает отток капитала, «уход» дохода, удаление возможности получить какую-либо иную выгоду имущественного характера. Таким образом, полагаем, что режим коммерческой тайны в отношении клиентских баз коммерческих организаций распространяется в силу установленных законодательных признаков.

Понятие банковской тайны, как и любой иной охраняемой законом тайны, установлен в действующем законодательстве. В частности, статья 26 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» устанавливает, что кредитная организация, Банк России, организация, осуществляющая функции по обязательному страхованию вкладов, гарантируют тайну об операциях, о счетах и вкладах своих клиентов и корреспондентов. Все служащие кредитной организации обязаны хранить тайну об операциях, о счетах и вкладах своих клиентов и корреспондентов, а также об иных сведениях, устанавливаемых кредитной организацией, если это не противоречит федеральному закону . Режимный характер банковской тайны выражается в системе ограничений и запретов, предусмотренных этой же статьёй федерального закона. Так, установлено, что справки о состоянии счетов физических лиц могут выдаваться, например, органам предварительного следствия по делам, находящимся в их производстве, только при наличии согласия руководителя следственного органа; по запросу суда в рамках рассмотрения гражданского или уголовного дела; в случае проверки в соответствии с Федеральным законом «О противодействии коррупции сведений о доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера указанных категорий граждан и т.д.

Кроме того, о режимности банковской тайны можно судить, исходя из того, что она относится к одному из видов профессиональной тайны,
отнесённой в соответствии с Указом Президента РФ от 06.03.1997 №188 к перечню сведений конфиденциального характера .

В литературе также ведутся множественные споры о том, к какому виду конфиденциальной информации следует относить сведения, составляющие банковскую тайну. Так, одни исследователи полагают, что «банковскую тайну необходимо относить к разновидности коммерческой тайны, поскольку это напрямую следует из Указа Президента» . Другие относят банковскую тайну к конфиденциальной информации юридических лиц наряду со служебной и коммерческой тайной . Третьи предлагают считать банковскую тайну в качестве самостоятельной разновидности конфиденциальной информации .

По нашему мнению, банковская тайна, вытекая из содержания законодательно установленных ограничений и запретов в отношении конкретного вида информации, обладает специфическим характером, позволяющим говорить о самостоятельном характере режимности данной информации. Такая специфичность связана с тем, что под режим банковской тайны подпадают сведения о банковских счетах, операциях, вкладах, которые не могут свободно распространяться в гражданском обороте в силу социальной значимости этой информации для граждан и организаций. Именно поэтому система ограничений и запретов в отношении указанных сведений позволяет говорить о самостоятельном правовом режиме банковской тайны.

С позиций уголовно-правовой охраны, нарушение режима банковской тайны влечёт установление различных мер юридической ответственности, в
том числе и уголовной. На наш взгляд, информацию о банковских счетах и вкладах, а также любую другую информацию банковского характера применительно к гражданину можно отнести к разновидности персональных данных. Соответственно, они будут являться персональными данными, подпадающими под правовой режим банковской тайны и подлежать уголовно-правовой охране по ст. 183 Уголовного кодекса РФ.

Режимный характер банковской тайны, в то же время, в некоторых случаях может создавать правовые препятствия в реализации других важных элементов действующей законности и правопорядка, поскольку с использованием правовых ограничений и запретов на свободное распространение данного вида информации может быть связана невозможность пресечения различного рода мошеннических действий.

В связи с этим высказывается мнение о том, что необходимо смягчить правовой режим ограничений и запретов, установленный банковской тайной, путём введения правовой нормы о возможности обмена банковской информацией при расследовании и пресечении случаев кибермошенничеств с неправомерным использованием персональных данных, входящих в структуру банковской информации. Кроме того, в средствах массовой информации указывается, что на практике обмен банковской информацией фактически уже существует, однако осуществляется незаконно .

Полагаем, что при обсуждении целесообразности введения подобной нормы в законодательство Российской Федерации следует исходить из принципа достаточной необходимости для ограничения действия сразу нескольких правовых институтов: с одной стороны, правового режима банковской тайны, а с другой - правового режима конфиденциальности персональных данных. Оба указанных режима в подобных правоотношениях являются объектами повышенной охраны, и их нарушение может повлечь за собой нарушение большего числа правоотношений. Кроме того, факт
мошеннических действий может устанавливаться только правоохранительными органами, так как именно ими и возбуждаются уголовные дела по соответствующей квалификации. Следуя данной логике, представляется, что единственным законным механизмом обеспечить безопасность банковской информации от преступных посягательств в рамках действующих правовых режимов её конфиденциальности будет запрос правоохранительного органа, основанного на судебном решении, в связи с расследуемым уголовным делом, тем более что это положение уже содержится как в норме Федерального закона «О банках и банковской деятельности» (ст. 26), так и в нормах Федерального закона «О персональных данных» (ч. 8 ст. 14).

Кроме того, на сегодняшний день обсуждается иной механизм обеспечения защиты режима банковской тайны и конфиденциальности персональных данных через расширение перечня оснований для истребования соответствующего вида информации .

Правоприменительная практика в Российской Федерации, по существу, признаёт, что если персональные данные входили в состав сведений, составляющих банковскую тайну, то в данном случае, в первую очередь, в уголовно-правовом смысле страдают интересы хозяйствующих субъектов.

Так, в г. Сосновый Бор Ленинградской области был вынесен приговор экономисту отдела по работе с физическими лицами банка «Таврический», признанного виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 183 УК РФ. Судом в ходе рассмотрения дела было установлено, что сотрудник банка в силу своего служебного положения имел доступ к конфиденциальной информации, содержащей персональные данные клиентов банка, сведения о состоянии их лицевых счетов, но был обязан обеспечивать закрытость указанной информации. Злоупотребив своим
служебным положением, в целях взыскания в свою пользу долга с гражданина он получил сведения о состоянии счёта указанного лица и предоставил их в ОМВД России г. Сосновый Бор Ленинградской области .

Необходимо понимать, что в рассматриваемом случае пострадал не только так называемый «экономический объект посягательства», но и «интересы личности гражданина», чья информация о банковском счёте была неправомерно использована. На наш взгляд, в подобных случаях персональные данные выступают объединяющей категорией между различными объектами посягательства. С одной стороны, субъект, совершая данное преступление, нарушает законодательство о банках и банковской деятельности, так как произвольное и несанкционированное использование банковской информации о гражданине запрещено законом. С другой стороны, нарушается право гражданина на сохранение в тайне сведений о нём, которые в силу закона не могут свободно распространяться.

В литературе высказывалось мнение, что «банковскую тайну необходимо отнести к разновидности тайны частной жизни» . С этим, по существу, соглашается Д.Ю. Гришмановский, указывая, что «разглашение сведений о клиенте банка, о его банковских операциях и счетах может нарушить право частной жизни» . На наш взгляд, режимом банковской тайны могут охватываться сведения, которые относятся к персональным данным, составляющим, помимо всего прочего, тайну частной жизни. Но это, скорее, исключение, частный случай, чем общее правило. Поэтому уголовно­правовая охрана персональных данных, входящих в состав информации, подпадающей под режим банковской тайны, зависит также от режимности указанной информации - от установленных ограничений и запретов, предусмотренных действующим законодательством.

Наконец, последний вид тайн, который охраняется статьёй 183 УК РФ, - это налоговая тайна. В статье 102 Налогового кодекса РФ содержится легальное определение налоговой тайны, под которой понимаются любые полученные налоговым органом, органами внутренних дел, следственными органами, органом государственное внебюджетного фонда и таможенным органом сведения о налогоплательщике, за исключением сведений: являющихся общедоступными, в том числе ставшими такими с согласия их обладателя; об идентификационном номере налогоплательщик; о нарушениях законодательства о налогах и сборах и мерах ответственности за эти нарушения и т.д. . Ограничения и запреты правового характера, которые установлены в отношении сведений, составляющих налоговую тайну, по существу, выражаются в запрете указанным в законе должностным лицам свободно передавать и распространять её. При этом Приказом МНС РФ от 03.03.2003 №БГ-3-28/96 установлен Порядок доступа к

конфиденциальной информации налоговых органов. В частности, пунктом 12 предусмотрено, что не допускается предоставление налоговыми органами баз, банков данных, архивов, списков налогоплательщиков и работников налоговых органов, содержащих конфиденциальную информацию, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом 223 . Таким образом, законодатель и правоприменительные органы определяют режим конфиденциальности сведений, составляющих налоговую тайну посредством установления запретительных механизмов в отношении данной информации.

Как и в предыдущих случаях, налоговая тайна представляет собой не что иное, как правовой режим информации. Но вопрос о содержании этого правового режима в научной литературе является дискуссионным.

Так, П.У. Кузнецов относит налоговую тайну к разновидности профессиональной тайны или называет её «специальным условием правового
режима профессиональной тайны» . По мнению А.В. Торшина, «в отношении налоговой тайны законодатель определяет не перечень информации или сведений, составляющих налоговую тайну, а так называемые её конфиденты, то есть физические лица и организации, которым в силу профессиональной деятельности, по договору или на ином законном основании становятся известными сведения, которые они обязаны сохранять» . Соглашаясь с ним, Е.В. Шеховцева, вместе с тем, полагает, что «при установлении режима налоговой тайны законодатель указывает в качестве её конфидентов не коммерческие организации, а соответствующие государственные органы и их должностные лица, а также привлекаемые ими специалисты и эксперты» .

Полагаем, что правовой режим налоговой тайны применительно к охране персональных данных обусловлен содержанием сведений, которые входят в это понятие. Так, сведения о состоянии счетов налогоплательщиков - физических лиц, их задолженности или переплаты по налогам и сборам с указанием идентификационных данных тоже являются персональными данными, сведениями конфиденциального характера, доступ к которым ограничен под режимом налоговой тайны. А поскольку статья 183 УК РФ посвящена, в том числе охране налоговой тайны, то на практике правоприменительные органы используют данную статью при рассмотрении дел, связанных с неправомерным использованием сведений, составляющих налоговую тайну.

В частности, кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда по делу №22-4187-2011 квалификация действий осуждённого К. по ч. 3 ст. 183 УК РФ была признана правомерной. Приговором суда первой инстанции было установлено, что К., будучи сотрудником инспекции Федеральной налоговой службы, имея
допуск к сведениям, составляющим налоговую тайну, и будучи предупреждённым об ответственности за разглашение указанных сведений, за вознаграждение передал сведения о налогоплательщике сотруднику УФСБ, действующему в рамках оперативно-розыскного мероприятия «контрольная закупка». В переданном информационном материале содержались сведения конфиденциального характера, в частности: персональные данные налогоплательщиков, состояние их задолженностей по налогам и сборам, а также лицевые счета .

Следует отметить, что по данным ресурса rospravosudie.com количество уголовных дел по ст. 183 УК РФ, связанное с нарушением режима налоговой тайны, а также посредством незаконного использования персональных данных, ничтожно мало по сравнению с числом преступлений, посягавших на режим коммерческой или банковской тайны.

Итак, вышеприведённый анализ показал, что преступные посягательства в отношении персональных данных по своим объектам весьма разнообразны. И это разнообразие проявляется в том, что уголовно­правовая охрана персональных данных по российскому уголовному закону обусловлена правовым режимом, под который до момента совершения соответствующего преступления подпадали персональные данные. Необходимо также отметить, что в этом контексте анализ преступлений, предусмотренных ст.ст. 137 и 183 осуществлён, исходя из сложившейся судебной практики в случае совершения преступных посягательств в отношении персональных данных.

Правовой режим определяется в научной литературе по-разному. Правовой режим определяется как «особый порядок правового регулирования, выражающийся в определённом сочетании юридических средств и создающий желаемое социальное состояние и конкретную степень благоприятности или неблагоприятности для удовлетворения интересов
субъектов права» . О.С. Родионов понимает под правовым режимом «совокупность юридических средств, устанавливаемых и обеспечиваемых государством в целях урегулирования конкретных общественных отношений путём ограничения одних и стимулирования деятельности отдельных субъектов права» .

Совокупность ограничений и запретов (так называемых правил безопасности) Н.В. Щедриным именуется «режимом безопасности». При этом к режимам мер безопасности можно, в частности, отнести: административный надзор за лицами, освобождёнными из мест лишения свободы; профилактический учёт несовершеннолетних правонарушителей; режим гостайны .

Полагаем, что следует признать позицию, в соответствии с которой правовой режим обусловливает существование системы мер-дозволений, мер-ограничений и мер-запретов в отношении конкретного вида правоотношений и по поводу конкретного объекта. В нашем случае объектом, в отношении которого применяются эти меры, будут являться персональные данные, которые по своему содержанию представляют собой информацию, подпадающую под специальные режимы ограничений и запретов.

Л.К. Терещенко определяет правовой режим информации как «объектный режим, позволяющий обеспечить комплексность воздействия посредством совокупности регулятивных, охранительных, процессуально- процедурных средств, характеризующих особое сочетание дозволений, запретов и обязываний. При этом указанный правовой режим имеет специфический объект - информацию в её нематериально-правовом смысле» . Кроме того, «различные виды тайн (личной и семейной,
коммерческой, банковской, налоговой и т.д.), как и конфиденциальность информации, необходимо рассматривать в качестве специальных правовых режимов информации, так как они предусматривают ограничение доступа; запрет на передачу третьим лицам без согласия обладателя информации; возможность, по общему правилу, обладателя информации самостоятельно решать вопрос о сохранении конфиденциальности; производный характер обязанности по сохранению конфиденциальности информации» 234 .

Подчеркнём, что тайна является именно правовым режимом, устанавливающим ограничения и запреты в отношении персональных данных, поскольку именно понятие режима подразумевает под собой систему ограничений и запретов.

Актуальность борьбы с преступлениями, которые совершаются с неправомерным использованием персональных данных, с каждым годом возрастает, поскольку в мире идёт непрерывное развитие информационных технологий, и целый комплекс прав личности в связи с этим всё труднее становится обеспечить надлежащей правовой охраной.

Трудности могут возникать при разрешении некоторых конкретных ситуаций, возникающих на практике, и чаще всего это связано с множеством правовых норм, которые могут регулировать один и тот же правовой институт, но совершенно в различных аспектах и с совершенно различными последствиями и правовыми режимами для участников правоотношений.

Проблема отграничения преступлений от иных правонарушений всегда остро формулируется в уголовном праве особенно тогда, когда появляется новый вид общественных отношений, ранее не подпадавших под уголовно-правовую охрану. Но в теории уже достаточно давно выработана позиция, согласно которой главное отличие преступления от иных правонарушений заключается в различной степени общественной опасности данных деяний. При этом общественная опасность признаётся материальным признаком преступления, раскрывающим его социальную сущность, которая определяется через:

Там же. С. 323.

1. Оценку значимости тех или иных событий;

2. Характера и объёма причинённого вреда объектами уголовно-правовой охраны;

3. Особенностей преступного деяния;

4. Особенностей пола, возраста, должностного положения субъекта .

Преступления являются наиболее опасными видами противоправных деяний, которые причиняют вред самым важным видам общественных отношений, являются основополагающими для существования всей системы государства и права. Отсюда бесспорным является положение о том, что административные правонарушения хотя и также обладают определённой общественной опасностью, которую можно оценить как по характеру, так и по степени, тем не менее, они являются менее опасными по сравнению с преступлениями .

Как указывает Е.В. Кобзева, «современное российское законодательство создаёт массу коллизионных и пробельных ситуаций, связанных с соотношением преступлений и административных правонарушений. Большая роль в их возникновении принадлежит законодательной технике. Охранительные функции уголовного и административного права не позволяют дать предпочтение какой-либо одной из них в преодолении проблем коллизионного характера. Поэтому такие коллизии необходимо всячески устранять» .

Нельзя не согласиться с таким мнением, тем более, когда законодатель осуществляет активную работу над проектом нового Кодекса РФ об административных правонарушениях .

Правовой охране персональных данных институтом административного права посвящены две статьи действующего Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, в частности:

1. Статья 13.11 «Нарушение установленного законом порядка сбора, хранения, использования или распространения информации о гражданах (персональных данных)»;

2. Статья 13.14 «Разглашение информации с ограниченным доступом».

Очевидно, что оба правонарушения связаны с нарушением определённых правил, порядка, предусмотренного действующим профильным информационным законодательством. Но для целей разграничения института административной и уголовной ответственности в отношении посягательства с использованием персональных данных следует проанализировать положения данных норм.

Статья 13.11 КоАП РФ посвящена правовой охране предусмотренного законом порядка оборота персональных данных. При этом данная норма по объективной стороне охватывает широкий спектр альтернативных действий, среди которых: сбор, хранение, использование и распространение информации о гражданах. По существу, данная норма КоАП РФ закрепляет, что установленный порядок оборота персональной информации имеет повышенную ценность для действующей системы общественных отношений и определяет, таким образом, сферу ответственности за его нарушение. Поэтому нарушение правил оборота персональных данных через любой альтернативный признак, регулируемый Федеральным законом «О персональных данных» позволяет привлекать к административной ответственности любое лицо, которое нарушило эти правила. При этом данная норма совершенно не зависит от правового режима персональных данных, правила работы с которыми могут быть потенциально нарушенными.

КоАП получил замечания по всем статьям [Электронный ресурс]: http://pravo.ru/court_report/view/125551

Статья 13.14 КоАП РФ, в свою очередь, посвящена правовой охране информации с ограниченным доступом и, по существу, предусматривает ответственность за нарушение режима безопасности информации, доступ к которой ограничен федеральным законом. Представляется логичным исключение этой нормой из состава регулирования случаев, когда разглашение такой информации влечёт уголовную ответственность, поскольку это исключает необоснованную двойную юридическую ответственность за одно и то же деяние. Именно это и было сделано законодателем в Федеральном законе «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» от 07.02.2017 N°13-Φ3, где в качестве разграничивающего признака была

добавлена формулировка в ч. 1 ст. 13.11 «если эти действия не содержат

уголовно наказуемого деяния» .

Можно прийти к выводу, что правовая охрана общественных отношений, складывающихся между субъектами по поводу установленного законом оборота персональных данных, осуществляется ситуационно, с целью охраны информационных правоотношений нежели прав и свобод человека и гражданина.

В то же время, если обратиться к положениям норм Уголовного кодекса РФ об уголовной ответственности за преступные посягательства в отношении персональных данных, то можно обнаружить, что все они осуществляют уголовно-правовую охрану личных прав человека, обеспечиваемых посредством персональных данных, исключительно сквозь призму конкретного информационно-правового режима безопасности, и нарушение такого режима, как правило, связано с нарушением правил работы с персональными данными.

Так, статья 137 УК РФ посвящена уголовно-правовой охране неприкосновенности частной жизни и запрещает под угрозой применения уголовной ответственности незаконное собирание или распространение персональных данных, составляющих личную и семейную тайну, либо распространение таких сведений. Охране подлежит не вся персональная информация, а только та, которая подпадает под правовой режим личной и семейной тайны.

Таким образом, нормы, посвящённые административной и уголовной ответственности за посягательства в отношении персональных данных, существенным образом различаются между собой, так как нормы КоАП РФ устанавливают ответственность за нарушение порядка работы с персональными данными, а нормы УК РФ - за нарушение неприкосновенности персональных данных, подпадающих под соответствующий правовой режим охраны.

В качестве рабочей гипотезы автором изначально выдвигалось предположение о том, что в системе действующих уголовно-правовых норм могли бы появиться специальные нормы, осуществляющие уголовно­правовую охрану персональных данных. Однако в процессе осуществления исследования по данной проблематике указанная гипотеза не получила своего подтверждения в связи со следующим.

Обоснование введения той или иной уголовно-правовой нормы в уголовный закон осуществляется с помощью положений, выдвинутых теорией криминализации. Как указывает А.Д. Антонов, «криминализация, являясь главной составляющей уголовно-правовой политики, представляет собой «объявление общественно опасных деяний преступлением» . Именно теория криминализации вырабатывает основания и принципы появления в уголовном законе новых норм, осуществляющих охрану соответствующих объектов.

В литературе на сегодняшний день нет единства мнений по поводу того, каким образом осуществляется криминализация соответствующих деяний в качестве преступных. Об этом ведётся множество научных дискуссий.

Так, Н.А. Лопашенко полагает, что «криминализация деяний должна исходить из причин, оснований и принципов. При этом в качестве основания рассматривается существование общественно опасного поведения, которое требует уголовно-правового запрета» .

А.И. Коробеев большое внимание уделяет основаниям криминализации, выделяя из них следующие:

«1. Юридико-криминологические основания (степень общественной опасности; распространённость и типичность деяний; динамика деяний с учётом порождающих причин и условий; возможность воздействия на них уголовно-правовыми средствами при отсутствии возможности борьбы иными мерами, а также возможности системы уголовной юстиции);

2. Социально-экономические основания (причиняемый деяниями ущерб; отсутствие негативных последствий уголовно-правового запрета; наличие материальных ресурсов для его реализации);

3. Социально-психологические основания (уровень общественного правосознания и психологии; исторические традиции)» .

А.Д. Антонов предлагает аналогичную систему оснований криминализации, однако, представляет несколько иное содержание тех же групп оснований .

Полагаем, что следует согласиться с выделением указанных выше нескольких групп оснований криминализации соответствующих деяний, поскольку уголовно-правовая охрана соответствующих отношений должна осуществляться при наличии объективных предпосылок. Криминализация не
может иметь под собой только одно основание, так как преступное деяние наносит ущерб всей системе общественных отношений.

Немаловажным фактором при обосновании криминализации соответствующего деяния является отсутствие её избыточности вследствие введения новой уголовно-правовой нормы в действие, как и достаточность криминализации. «Беспробельность» и «неизбыточность» криминализации называются А.Д. Антоновым «системными принципами криминализации». В качестве примера избыточной криминализации автор приводит содержание ст. 213 УК РФ (на тот момент понятие хулиганства включало в себя нарушение общественного порядка, сопровождающееся уничтожением или повреждением чужого имущества), пока как ч. 1 ст. 167 УК РФ уже предусматривает уголовную ответственность за умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества .

Если в целях проверки изначально выдвинутой рабочей гипотезы о том, что преступные посягательств в отношении персональных данных нуждаются в криминализации, произвести анализ с позиций теории криминализации, то можно прийти к ряду выводов.

Во-первых, ранее мы уже обосновывали, что посягательства в отношении персональных данных имеют высокую степень общественной опасности, поскольку, с одной стороны, нарушают не только право на неприкосновенность частной жизни, но и ряд других конституционных прав. Во-вторых, в последние годы преступные посягательства в отношении персональных данных только усиливают динамику. Как показывает статистика, всё большее число лиц становятся потерпевшими вследствие похищения их персональных данных, а также жертвами иных преступлений, которые были совершены посредством незаконного использования персональных данных. В-третьих, преступные посягательства в отношении персональных данных наносят серьёзный ущерб не только самим субъектами
персональных данных, но и всей системе общественных отношений. Кроме того, введение мер уголовно-правового воздействия на преступные посягательства в отношении персональных данных упорядочивает систему общественных отношений по поводу законного их оборота и использования.

В то же время, нами было установлено, что персональные данные могут подпадать под различные правовые режимы конфиденциальности (личной и семейной тайны, коммерческой тайны, банковской тайны, налоговой тайны). Вследствие этого, опасность угрожает только той разновидности персональных данных, которые являются конфиденциальными - сохранение тех или иных сведений в тайне является залогом сохранения системы общественных отношений.

При введении специальной уголовно-правовой охраны преступных посягательств в отношении персональных данных неизбежно возникает избыточность криминализации. Это, в первую очередь, связано с тем, что соответствующие правовые режимы конфиденциальности персональных данных уже подпадают под уголовно-правовое воздействие посредством соответствующих норм Уголовного кодекса РФ (ст. 137, ст. 183).

Кроме того, представляется, что была бы необоснованной и неоправданной криминализация таких посягательств в отношении персональных данных, которые бы не нарушали соответствующего режима их конфиденциальности - выше мы установили, что достаточно большой объём персональных данных может не подпадать под ограниченный доступ в случаях, установленных законом. Между тем, общественная опасность для таких деяний в уголовно-правовом смысле отсутствует, а нарушение правил работы с персональными данными уже является объектом охраны со стороны норм административного права (ст. 13.11 и ст. 13.14).

Таким образом, выделение специальной нормы, посвящённой уголовной ответственности за преступные посягательств в отношении персональных данных с позиций теории криминализации являлось бы
нецелесообразным и говорило бы об избыточности уголовно-правового регулирования.

Правовой режим персональных данных является решающим фактором в обосновании их уголовно-правовой охраны. Ранее мы рассматривали вопрос о том, что режимный характер информационных правоотношений обусловлен, во многом, тем, что законодательство Российской Федерации устанавливает специальные правовые ограничения и запреты в отношении различных видов информации. Следовательно, охранительное уголовное правоотношение (которое принято рассматривать как один из этапов уголовно-правового воздействия ) в отношении персональных данных не может возникнуть, если не нарушено правило безопасности (ограничение или запрет), установленное специальным правовым режимом персональных данных - режимом личной или семейной тайны, режимом коммерческой, банковской, налоговой тайны. Это и объясняет тот факт, что уголовно-правовая охрана персональных данных осуществляется в рамках установленных законом режимов тайн.

Государственное казенное образовательное учреждение высшего образования

«РОССИЙСКАЯ ТАМОЖЕННАЯ АКАДЕМИЯ»

Кафедра уголовно-правовых дисциплин

Курсовая работа

по дисциплине: «Уголовное право»

на тему: «Здоровье человека как объект уголовно-правовой охраны »

Выполнил: Воробьева К.С.

Люберцы 2016

Введение

Понятие и виды преступлений против здоровья человека

Заключение

Введение

В конце XX столетия произошла переоценка ценностей, в связи с чем личность, ее права и свободы стали приоритетным объектом уголовно-правовой охраны, права и свободы личности объявлены «высшей ценностью». В Конституции РФ провозглашено одно из основных прав человека - право на жизнь, закрепленное в ст. 20 «Каждый имеет право на жизнь». Среди многообразных средств правовой защиты человеческой жизни важную роль играют уголовно-правовые средства.

Особенная часть уголовного кодекса РФ открывается главой 16, посвященной преступлениям против жизни и здоровья. Однако ошибочно было бы считать, что на охрану жизни и здоровья направлены нормы только этой главы. В особенной части уголовного кодекса РФ в главе 16 они служат основными, главными объектами посягательства, в которых законодатель, создавая данную норму, в первую очередь стремился поставить под охрану уголовного закона.

Не следует забывать о том, что большая часть статей Особенной части УК так или иначе большей или меньшей степени направлены на сохранение в неприкосновенность жизни личности, а именно связанны с причинением вреда здоровью человека, предусмотрены нормами других глав Уголовного кодекса. Однако описанные в них преступления посягают в первую очередь на другие объекты.

Здоровье человека в этих преступлениях является лишь дополнительным объектом, поэтому данные преступления не относятся к преступлениям против жизни и здоровья.

Таким образом, тема данного исследования является очень важной и актуальной в настоящее время и обусловлена следующими обстоятельствами:

необходимостью усиления охраны здоровья граждан от противоправных посягательств уголовно-правовыми средствами;

Объектом исследования является уголовное законодательство Российской Федерации, а предметом является статьи уголовного кодекса, обеспечивающие безопасность здоровья и жизни личности.

Целью работы является исследование преступлений против здоровья человека, и рассмотреть все элементы состава преступления.

Для реализации указанной цели необходимо решить следующие задачи работы:

)раскрыть понятия преступления против здоровья;

)охарактеризовать виды преступления против здоровья;

)дать уголовно-правовую характеристику составов преступлений против здоровья (ст. 111-118, 121, 122 УК РФ).

1. Понятие и виды преступлений против здоровья человека

Преступление против здоровья человека - это виновно совершенное общественно опасное деяние, предусмотренное особенной частью Уголовного кодекса Российской Федерации, выраженное в противоправном причинении повреждений или вызове заболеваний, патологических состояний, существенно ухудшающих функционирование организма человека и запрещенное Уголовным кодексом Российской Федерации под угрозой наказания, посягающее на здоровье человека.

В законе имеются общие составы преступлений, где здоровье выступает как основной объект преступления (нормы главы 16 УК РФ). Это считается оптимальным, а потому достаточно распространено в уголовном законодательстве многих стран.

Все составы преступлений можно разделить на три группы:

)

)

)специальные составы преступлений против здоровья человека (ст. 121- заражение венерической болезнью; ст.122 - заражение ВИЧ - инфекцией). Причинение вреда здоровью, о котором идет речь в ст. 111-115, 118 УК РФ, - это противоправное умышленное или неосторожное причинение вреда здоровью другого человека той или иной степени тяжести.

Употребление в УК РФ понятия «причинение вреда здоровью» вполне обоснованная, поскольку последнее охватывает помимо указанного и тот причиняемый здоровью вред, который не связан с нарушением анатомической целостности или физиологических функций органов и тканей. Это, например, такие болезненные расстройства, как реактивные психические и невротические состояния, либо инфекционные заболевания от заражения одного человека другим культурой патогенных микробов. Это заболевания профессиональные, венерические, отравления, расстройство психики, заболевание наркоманией или токсикоманией.

В зависимости от степени тяжести вреда, причиненного здоровью, УК предусматривает ответственность за причинение:

·Тяжкого вреда здоровью;

·Вреда здоровью средней тяжести;

· Легкого вреда здоровью.

Судебно-медицинское определение тяжести вреда здоровью производит судебно-медицинский эксперт в соответствии с уголовным и уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации и специальными Правилами.

Объект преступлений образуют общественные отношения, обеспечивающие безопасность здоровья человека. Под здоровьем в данном случае понимается естественное состояние организма, характеризующееся отсутствием каких-либо болезненных изменений.

Видовым объектом этих преступлений выступает жизнь и здоровье человека.

Объективная сторона причинения вреда здоровью может выражаться как в действии, так и в бездействии. Некоторые преступления совершаются только путем бездействия, неоказание помощи больному.

Способы причинения вреда здоровью различаются физическим, механическим и психическим воздействием на потерпевшего. Место, время, орудия и другие предметы для квалификации значения не имеют.

Субъектом умышленного причинения тяжкого (ст. 111 УК РФ) и средней тяжести вреда здоровью (ст. 112 УК РФ) может быть лицо, достигшее 14-летнего возраста. За остальные преступления против здоровья ответственность наступает с 16 лет.

Субъективная сторона преступлений против здоровья может характеризоваться как умышленной (ст. 111-117, 121, 122 УК РФ), так и неосторожной виной (ст. 118). В ряде составов квалифицирующим признаком являются мотив (ч. 2 ст. 111, ч. 2 ст. 117 УК РФ) и цель (ч. 2 ст. 111 УК РФ).

Действия виновного проявляются в физическом, биологическом, психическом воздействии на потерпевшего. Вред здоровью человека может быть причинен и путем бездействия, если виновный не совершает определенных действий, которые он должен был и мог совершить в отношении другого человека, что влечет причинение вреда его здоровью.

С учетом индивидуальной специфики всех составов преступлений, включенных в настоящее время в главу 16 УК РФ, более точно будет разделить указанную главу на три самостоятельные: «Преступления против жизни человека», «Преступления против здоровья человека» и «Преступления, ставящие в опасность жизнь и здоровье человека».

Таким образом, преступлений против здоровья человека - это результат совершения умышленных или неосторожных действий, выражающихся в нарушении анатомической целостности или физиологических функций органов и тканей организма человека. Объектом уголовно-правовой охраны от этих преступлений является чужое здоровье любого человека, независимо от фактического его состояния и возраста. Объективная сторона причинения вреда здоровью может выражаться как в действии, так и в бездействии, при этом большинство составов соответствующих преступлений сконструированы в статьях Кодекса по типу материальных. С субъективной стороны причинение вреда здоровью по большинству составов характеризуется умышленной формой вины, однако возможно и по неосторожности. При этом умысел может быть как прямым, так и косвенным. Субъект преступления по ст. 111 и 112 УК - общий и ответственность наступает с 14 лет, а за остальные преступления - с 16 лет.

Уголовно-правовая характеристика составов преступлений против здоровья

преступление здоровье уголовный законодательство

Рассмотрим детально отдельно составы преступлений преступления против здоровья:

Причинение тяжкого вреда здоровью (ст.111 УК РФ)

Тяжким вредом признается причинение вреда здоровью, опасного для жизни человека, или повлекшего за собой потерю зрения, речи, слуха либо какого-либо органа или утрату органом его функций.

Совершая данное преступление, субъект посягает на одно из самых ценных достоинств личности - ее здоровье, причиняя порой непоправимый урон: лишая трудоспособности, делая инвалидом, прекращая тем самым профессиональную карьеру, нередко все это приводит к смерти.

Объектом выступают общественные отношения, складывающиеся по поводу реализации человеком на личную неприкосновенность и охрану здоровья, обеспечивающие безопасность здоровья как важнейшего социального блага.

Объективная сторона <#"justify">1)кратковременное расстройство здоровья, а именно временная утрата трудоспособности продолжительностью не свыше 3 недель;

)незначительная стойкая утрата общей трудоспособности.

Для признания такого вреда существующим, а данного преступления оконченным необходимо установить хотя бы один из названных признаков.

Состав преступления - материальный, а значит, является оконченным с момента наступления общественно опасных последствий. К легкому вреду здоровья относит: ослабление зрения и слуха, связанное с незначительной стойкой утратой трудоспособности; множественные ссадины; кровоподтеки; потерю одного пальца на руке. Причинение вреда здоровью, имевшего незначительные, скоропроходящие последствия, которые длились не более шести дней и, в связи с этим, не выразились в кратковременном расстройстве здоровья или незначительной стойкой утрате общей трудоспособности, может в некоторых случаях квалифицироваться как побои или истязание.

Субъект - вменяемое лицо, достигшее возраста 16 лет.

Субъективная сторона данного преступления характеризуется умышленной виной, умысел при этом может быть как прямым, так и косвенным. Цели и мотивы данного преступления разнообразны (месть, ревность). Причинение легкого вреда здоровью по неосторожности не влечет за собой уголовной ответственности.

Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта (ст. 113 УК РФ) Проблемы, возникающие при квалификации данного преступного деяния, во многом объясняются несовершенством той или иной уголовно-правовой нормы, стремление упростить уголовно-правовую норму привело к неточному истолкованию известного психологического понятия - аффекта. В связи с этим в теории уголовного права и судебной практике нет единства в понимании физиологического аффекта, хотя последний представляет конкретное психологическое понятие, которое имеет свои ощутимые границы, присущие только этому психическому состоянию типические признаки.

Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта законодатель относит к менее опасным, т. к. это преступление совершается в состоянии психофизиологического аффекта, которое может быть вызвано негативными поступками потерпевшего.

Аффект оказывает значительное влияние на возникновение, динамику и реализацию умысла. Умысел возникает в тот момент, когда субъект уже находится в состоянии аффекта. Возникает внезапно аффект и тут же сразу, как бы в его «недрах», возникает умысел на причинение вреда здоровью. «Субъект, находясь в состоянии аффекта, не может одновременно находиться в состоянии покоя, поскольку психологическая природа аффекта такова, что ему в любом случае требуется немедленная «разрядка в действиях». Поэтому и умысел реализуется незамедлительно, что делает невозможным наличие стадии приготовления. Однако немедленное реагирование на действия потерпевшего не исключает возможности совершения виновным различных сложных длящихся действий (например, преследования потерпевшего). При этом следует иметь в виду, что умысел должен быть реализован в то время, пока субъект находится в состоянии аффекта. Умысел возникает в аффекте и изживает себя вместе с ним».

Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта - это спровоцированное противоправное или аморальное поведение потерпевшего. Аффект - определенное психическое состояние действующего лица, вызванное неблагоприятными внешними обстоятельствами, и имеет весьма ограниченное юридическое значение. Объективная сторона преступления состоит из деяния в форме действия, направленного на причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, последствий в виде тяжкого или средней тяжести вреда здоровью и причинной связи.К преступлениям против здоровья, совершенным при смягчающих обстоятельствах, обусловлено особым психическим состоянием виновного, вызванного поведением самого потерпевшего. Необходимо устанавливать, что аффект был внезапным и наступил в результате насилия, издевательства или тяжкого оскорбления со стороны потерпевшего либо другихаморальных и противоправных действий.

Субъективная сторона рассматриваемого преступления характеризуется умышленной виной. Умысел может быть как прямым, так и косвенным. В случае причинения тяжкого телесного повреждения в состоянии аффекта, когда по неосторожности наступила смерть потерпевшего, преступление подлежит квалификации по ст. 113. Чаще всего преступление в состоянии аффекта совершается с прямым неопределенным умыслом, когда виновный желает причинить потерпевшему любые повреждения. В подобных случаях квалификация содеянного должна сводиться по фактически наступившим последствиям, т.е. как причинение смерти, тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта. Неосторожное причинение тяжкого вреда в состоянии аффекта влечет ответственность по ст. 118 УК РФ.

Субъект преступления - лицо, достигшее возраста 16 лет, и находящееся в состоянии сильного душевного волнения.

Ст. 113 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями потерпевшего, возникшей в связи с противоправным или аморальным поведением потерпевшего.

Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ст.114 УК РФ)

Закон устанавливает ответственность за два самостоятельных преступления, совершенных при смягчающих обстоятельствах:

а) умышленное причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны;

б) умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление.

Объективная сторона при превышении пределов необходимой обороны - это деяния тяжкого вреда здоровью посягающего при защите от общественно опасного посягательства, но с превышением пределов необходимой обороны.

Объективная сторона деяния при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление - это причинении тяжкого или средней тяжести вреда здоровью задерживаемого лица, совершившего преступление, при превышении мер, необходимых для задержания.

Субъективная сторона обоих рассматриваемых преступлений характеризуется умышленной виной. Умысел может быть прямым или косвенным. Умысел здесь всегда внезапно возникший.

Субъект сторон обоих рассматриваемых преступлений - лицо, достигшее возраста 16 лет.

Побои (ст.116 УК РФ) Побои- это многократное нанесение ударов. В результате побоев могут возникнуть телесные повреждения, царапины, ссадины, кровоподтеки, но могут и не оставить никаких следов на теле человека. Иные насильственные действия могут выражаться в щипании, сечении, укусах натравленных собакНепосредственнымобъектом преступления выступает телесная неприкосновенность личности.

С юридической точки зрения, побои - это умышленное физическое воздействии на потерпевшего, не повлекшего за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности, т.е., последствий, предусмотренных диспозицией ст. 115 УК РФ.

Но, здесь имеются серьезные проблемы, связанные с правоприменительной практикой - какое количество физических воздействий должно быть оказано на потерпевшего, чтобы действия посягающего, можно было квалифицировать по ч. 1 ст. 116 УК РФ?

Не только в юридической литературе, но и судебной практике нет единства мнений на этот счет.

Как показывает практика, по данной категории дел зачастую приходится сталкиваться с проблемой разграничения умышленного причинения легкого вреда здоровью и побоев. Дело в том, что два указанных последствия настолько близко примыкают друг к другу по объективным признакам, что представляет значительную трудность установить, наступление какого из них охватывалось умыслом виновного при нанесении им побоев (совершении иных насильственных действий). Поэтому применительно к составу побоев, как и к другим составам преступлений причиняющих вред здоровью различной степени тяжести, следует говорить о прямом неопределенном (неконкретизированном) умысле, когда у субъекта имелось общее представление о последствиях совершенного деяния, однако четко их величина не была конкретизирована. Действительно, трудно установить, какой тяжести вред здоровью хотел причинить виновный, нанося, например, несколько ударов по телу потерпевшего. Охватывалось ли его умыслом причинение легкого вреда здоровью, либо незначительного, заключающегося в причинении физической боли потерпевшему. В связи с тем, что легкий вред здоровью и незначительный тесно примыкают друг к другу, ответ на данный вопрос трудно дать даже при анализе всех обстоятельств как объективной, так и субъективной сторон преступления, а именно: от силы и количества ударов, их направленности, поло-возрастных характеристик, особенностей телосложения, физических данных, как виновного, так и пострадавшего, от мотивов и целей совершенного деяния, его обстановки. Оценить все обстоятельства однозначно представляется крайне затруднительным, вследствие чего в этих случаях ответственность должна определяться по фактически наступившим последствиям.

Мотивы и цели совершения преступления, предусмотренного ст. 116 УК РФ, являются факультативными признаками субъективной стороны данного состава, вследствие чего значения для квалификации не имеют и могут носить самый разнообразный характер. Чаще всего совершение деяний, охватываемых рамками ст. 116, обусловлено местью, ревностью, завистью, личными неприязненными отношениями и т.п.

Установление субъективной стороны представляет особую сложность, которая связана с тем, что физические и психические страдания при истязании причиняются либо путем систематического нанесения побоев, либо путем совершения иных насильственных действий, внутренняя оценка и восприятие которых виновным в каждом случае носит различный характер.

Объективная сторона преступления выражена в деянии в форме действия, которое выражено с помощью двух признаков: негативного - отсутствие последствий, позитивного - совершение иных противоправных насильственных действий, причинивших физическую боль. Иные насильственные действия, причиняющие физическую боль, состоят в щипании, сечении, выкручивании рук, защемлении той или иной части тела потерпевшего при помощи каких-либо приспособлений.

Побои могут нарушить анатомическую целостность или физиологические функции органов и тканей человеческого организма, например, ссадины, кровоподтеки, синяки, а могут и не нарушать их - это причинение только физической боли, недомогание.

Преступление считается оконченным с момента совершения деяния.

Субъективная сторона данного преступления характеризуется умышленной виной. Умысел при этом может быть прямым или косвенным. Чаще всего умысел - не конкретизированный.

Неосторожное причинение физической боли не влечет за собой уголовной ответственности.

Взаимное нанесение побоев или взаимное совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль каждой из сторон, не является обстоятельством, устраняющим уголовную ответственность виновных.

Субъект преступления - лицо, достигшее возраста 16 лет.

Квалифицирующим признаком данного преступления выступает мотив политической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды. Дела о преступлении, предусмотренном ст. 116 УК РФ <#"justify">a)причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности;

б) причинение средней тяжести вреда здоровью по неосторожности.

Объективная сторона данных преступлений выражается в определенном действии или бездействии, а также характеризуется неосторожной формой вины в виде преступного легкомыслия или преступной небрежности.

Субъективная сторона преступлений, предусмотренных ст. 118 УК РФ, характеризуется неосторожной виной в виде преступного легкомыслия.

Как правило, это связано с грубым нарушением правил бытовой предосторожности или несоблюдением правил предосторожности в сфере профессиональной деятельности.

В последнем случае деяние отличается повышенной степенью общественной опасности, в связи с чем, в законе предусмотрен квалифицированный состав причинения тяжкого вреда здоровью по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 118 УК).

Под ненадлежащим исполнением лицом своих профессиональных обязанностей понимаются нерадивые, небрежные, безответственные или недобросовестные действия лица, обязанного должным образом выполнять свои служебные функции.

Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по легкомыслию - это, когда лицо предвидело возможность наступления таких последствий в результате своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение. Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по небрежности означает, что лицо не предвидело возможности наступления таких последствий в результате своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть.

Заражение венерической болезнью - это её передача лицом, знавшим о наличии у него такой болезни, другому лицу.

Непосредственным объектом этого преступления является здоровье, а при заражении некоторыми видами венерического заболевания и жизнь человека.

Объектом преступления - это здоровье человека.

Объективная сторона характеризуется:

)действием или бездействием;

Действие - активное волевое поведение. Бездействие характеризуется пассивным волевым поведением, выражающимся в невыполнении лежащей на лице обязанности действовать.

)наступлением последствий в виде заражения венерической болезнью другого лица;

)причинной связью между деянием и наступившими последствиями.

Состав преступления материальный. Преступление считается оконченным с момента заражения другого лица венерической болезнью.

Согласие потерпевшего на вступление в половую связь с инфицированным не исключает ответственности по статье 121 УК РФ. Однако если субъект фактически не заразил другого венерическим заболеванием, но своими действиями создал опасность такого заражения, то его действия следует квалифицировать как покушение. Если заражение случилось при изнасиловании и потерпевшая не сообщила насильнику о наличии у неё венерического заболевания, то уголовная ответственность по статье 121 УК исключается. Субъективная сторона характеризуется виной в форме умысла (прямого или косвенного) либо неосторожности (легкомыслия). Субъект преступления специальный - лицо, достигшее 16 лет, знавшее о наличии у него венерической болезни. В связи с этим важно иметь доказательства, подтверждающие знание виновным о наличии у него болезни (например, предостережение лечебного учреждения и иные данные, свидетельствующие об осведомленности лица о заболевании и его заразности). Способ заражения не оказывает влияния на квалификацию действий виновного. Он может выражаться в половом сношении, действиях сексуального характера, несоблюдение необходимых гигиенических правил при общении со здоровыми людьми.

Квалифицированный вид рассматриваемого преступления (ч. 2 ст. 121 УК <#"justify">1)лицо, заразившееся этой болезнью, длительное время может не знать об этом и представлять при несоблюдении правил предосторожности опасность для окружающих;

)в случае развития болезни последняя фактически неизлечима, больной в течение короткого времени уходит из жизни.

Объективная сторона:

)поставление в опасность заражения ВИЧ-инфекцией другого лица. Если вирусоноситель предпринял все необходимые меры для недопущения заражения ВИЧ-инфекцией, уголовная ответственность не наступает. Состав преступления - формальный;

) совершение деяния, которое повлекло за собой заражение другого лица ВИЧ-инфекцией. Состав преступления - материальный;

)заражение ВИЧ-инфекцией лицом, знавшим о наличии у него этой болезни, двух или более лиц заведомо несовершеннолетнего;

)ненадлежащее исполнение лицом профессиональных обязанностей, в результате чего было заражено другое лицо ВИЧ-инфекцией.

Субъективная сторона преступления, предусмотренного ст. 122 УК, характеризуется виной в виде прямого или косвенного умысла, а также преступного легкомыслия. Кроме того, лицо может без достаточных к тому оснований легкомысленно, самонадеянно рассчитывать на предотвращение этих последствий. Неосторожная же форма вины в виде преступной небрежности в этом составе преступления исключается.

Особо квалифицированный вид рассматриваемого преступления образует заражение ВИЧ-инфекцией двух или более лиц либо заведомо несовершеннолетнего. В ч. 4 ст. 122 УК <#"justify">Заключение

Преступления против здоровья - это предусмотренные гл. 16 УК РФ общественно опасные деяния, причиняющие вред здоровью человека, обеспечивающему нормальное биологическое функционирование организма и участие человека в общественных отношениях.

Под вредом здоровью понимают либо телесные повреждения, нарушение анатомической целостности органов и тканей или их физиологических функций, или заболевания или патологические состояния, возникшие в результате воздействия различных факторов внешней среды: механических, физических, химических, биологических, психических.

Особое место среди них занимают преступления, заключающиеся в причинении вреда здоровью (ст. ст. 111-118, 121, 122 УК РФ). Составы преступлений конструируются в зависимости от тяжести причиненного вреда.

Все составы можно разделить на три группы:

)общие составы преступлений против здоровья человека (ст.111 - умышленное причинение тяжкого вреда здоровью; ст. 112 - умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью; ст.115 - умышленное причинение легкого вреда здоровью; ст.116 - побои; ст.117 - истязание; ст.118 - причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности);

)привилегированные составы преступлений против здоровья человека (ст.113 - причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта; ст.114 - причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны либо при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление);

)специальные составы преступлений против здоровья человека (ст. 121 - заражение венерической болезнью, ст.122 - заражение ВИЧ - инфекцией).

Причинение вреда здоровью другого человека можно определить как противоправное умышленное или неосторожное деяние, заключающееся в нарушении анатомической целостности или физиологических функций тканей и органов человека или организма в целом, либо причиняющее ему физическую боль, а также ставящее в опасность здоровье человека.

Все преступления, причиняющие вред здоровью потерпевшего, сформулированы по типу материальных составов. Преступления, ставящие в опасное для жизни и здоровья состояние, напротив, сконструированы по типу формальных составов. Моментом окончания для них является сам факт совершения деяния. Оконченным данное преступление будет считаться с момента наступления указанных в законе последствий. Последствием подобного преступления выступает тот вред, который причиняется виновными действиями субъекта здоровью потерпевшего. Под вредом здоровью понимаются телесные повреждения, а именно нарушение анатомической целостности органов и тканей или их физиологических функций, а также заболевания или патологические состояния, возникшие в результате воздействия различных факторов внешней среды: механических, химических, биологических, психических.

Таким образом, причинение вреда здоровью - это противоправное, совершенное виновно, причинение вреда здоровью другого человека, выразившееся в нарушении анатомической целостности его тела либо в нарушении функций органов человека или организма в целом.

Список использованных источников

1.Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12.12.1993 (с учетом поправок, внесенных Законами Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, 05.02.2014 № 2-ФКЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2009. - № 4. - Ст. 445; 2014. - № 6. Ст. 548.

.Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (в ред. от 29.12.2015 № 408-ФЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2011. № 48. Ст. 6724; 2016. № 1(часть I). Ст. 28.

.Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 30.12.2015) // Российская газета, N 113, 18.06.1996, N 114, 19.06.1996, N 115, 20.06.1996, N 118, 25.06.1996.

.Постановление Правительства РФ от 17.08.2007 N 522 (ред. от 17.11.2011) "Об утверждении Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека" // "Российская газета", N 185, 24.08.2007

.Благов Е.В. Преступления против личности: лекции. - М.: Юрлитинформ, 2010. - 184 с.

.Бриллиантов А.В. Уголовное право России. Учебник. - М.: Проспект, 2012. - 1232 с.

.Ветров Н.И. Уголовное право. Учебник. - М.:ЮНИТИ-ДАНА,2010. - 752 с.

.Векленко В.В., Галюкова М.И. Об определении понятия «преступления против здоровья человека» // Российский судья. 2014. № 2. - 10-13 с.

.Горбатова М.А. Составы преступлений, ставящих в опасность жизнь или здоровье: понятие, система и уголовно-правовой анализ: дис. … канд. юрид. наук. - Саратов, 2002. - 212 с.

.Грачева Ю.В. Уголовное право. Учебник. М.: Контракт НИЦ ИНФРА-М,2015. - 264 с.

.Журавлев М.П. Уголовное право. Учебник.- М.:Проспект,2014. - 480 с.

.Жалинский А.З. Уголовное право. Учебник. - М.: Городец, 2011. - 864 с.

.Здравомыслов Б.В. Уголовное право России. - М.: Юрист, 2015. - 560 с.

.Иванов Н.Г. Уголовное право. Учебник. - М.:Юрайт,2014.- 343 с.

.Игнатов А.Н, Красиков Ю.А. Уголовное право России. Учебник. - М.: Норма: Инфра-М, 2010. - 960 с.

.Козаченко И.Я. Уголовное право. Учебник. - М.: Норма, 2014. - 1008 с.

.Ковалева М.И. Уголовное право. Учебник. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2013. - 516 с.

.Казанцев С. Я. Уголовное право. Учебник. - М.: Академия, 2013. - 352 с.

.Коммисаров В.А. Уголовное право. Учебник. - М.:Проспект,2011. - 888 с.

.Колодкин Л.М, Максимов С.В. Уголовное право. Учебник. - М.: Юриспруденция, 2009. - 784 с.

.Кочои С.М. Уголовное право. Учебник. - М.: Волтерс Клувер, 2012. - 576 с.

.Кузьмина А.А. Законодательные основы регулирования преступлений против жизни и здоровья // В сборнике: Общество, наука, инновации (НПК - 2015) Всероссийская ежегодная научно-практическая конференция: Сборник материалов: Общеуниверситетская секция, БФ, ХФ, ФСА, ФАМ, ЭТФ, ФАВТ, ФПМТ, ФЭМ, ФГСН, ЮФ. ФГБОУ ВПО «Вятский государственный университет». 2015. - 1696 с.

.Михаль О.А. Уголовно-правовая классификация преступлений. Омск, 2009. - 64 с.

.Прохоров Л.А. Уголовное право. Учебник. - М.: Юристь, 2009. - 480 с.

.Ревин В.П. Уголовное право России. Учебник. - М.:Юстицинформ, 2014. - 496 с.

.Рарог.А.И. Уголовное право. Учебник. - М.: Проспект, 2015. - 496 с.

.Сверчков В.В. Уголовное право. Учебник. - М.:Юрайт,2014. - 262 с.

.Тобес Б. Право на здоровье: теория и практика. М.: Устойчивый мир, 2009. - 370 с.

.Чучаева А.Р. Уголовное право. Учебник. - М.:Проспект,2014. -512 с.

.Шишко И.Л. Уголовное право. Учебник. - М.:Проспект,2011. -752 с.

Похожие работы на - Здоровье человека как объект уголовно-правовой охраны

ПРАВОСУДИЕ И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА

Правосудие как объект уголовно-правовой охраны

МАКСИМОВ Сергей Владимирович,

доцент кафедры уголовного права и криминологии Ульяновского государственного университета, кандидат юридических наук

Отправной точкой для характеристики преступных посягательств, позволяющей дать оценку их социально-политической сущности, традиционно служит объект уголовно-правовой охраны. Отношение законодателя к тем или иным общественным отношениям исторически изменчиво, его можно проследить по иерархии ценностей, защищаемых уголовным законом.

Правосудие как объект уголовно-правовой охраны представляет собой сложный феномен, не имеющий материальной формы, однако объективно существующий в рамках общественных отношений, опосредованных нормами права. Преступное воздействие на него может быть оказано разными способами. Наиболее опасным следует считать тот, при котором наряду с интересами правосудия наносится урон иным объектам уголовно-правовой охраны, в частности интересам личности. Такие преступления называются двух-объектными.

Определение объекта преступлений против правосудия предполагает уяснение сути хотя и взаимосвя-заных между собой, но различных по содержанию понятий: судебная власть, судопроизводство, правосудие. Они являются исходной базой для установления круга общественных отношений, охраняемых уголовным правом1.

1 См.: ДворянсковИ. В., Друзин А. И.,Кур-банов М. М., Чучаев А. И. Правосудие как

Понятие «судебная власть» шире понятия «правосудие», поскольку включает и иные действия, не относящиеся к правосудию (судебный контроль за оперативно-розыскной деятельностью, предварительное расследование и др.).

Преступления против правосудия во всех случаях посягают и на судебную власть. Интересы последней выступают родовым объектом данного вида преступлений, ведь судебная власть является одной из ветвей государственной власти, которая обеспечивается уголовно-правовой охраной (разд. X УК РФ). Как отмечает Н. В. Витрук, «судебные органы, не подменяя законодательные и исполнительные органы государственной власти, являются эффективным элементом в механизме сдержек и противовесов, разрешая конфликты между ними и другими субъектами общественных отношений на основе конституции и закона»2.

Правильное установление видового объекта преступлений против правосудия имеет большое значение для отграничения преступлений против правосудия от иных преступлений, также посягающих на государственную власть, в частности преступлений против интересов государственной службы, службы в органах местного самоуправления и преступлений против порядка управления3.

объект уголовно-правовой охраны (проблемы законодательной регламентации, теории и практики). Махачкала, 2003. С. 8.

2 Витрук Н. В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс. М., 1998. С. 11.

3 См.: Преступления против правосудия / под ред. А. В. Галаховой. М., 2005. С. 37.

Правосудие является основной, но не единственной функцией судебной власти, осуществляемой ее органами - судами, судьями, наделяемыми соответствующими полномочиями в порядке, установленном Конституцией РФ и Федеральным конституционным законом от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации». Сущность правосудия состоит в рассмотрении отнесенных к компетенции судов правовых конфликтов и принятии решений, имеющих общеобязательное значение и подлежащих в необходимых случаях исполнению с применением государственного при-нуждения4.

Понятие «судопроизводство (судебный процесс)» также шире понятия «правосудие», поскольку охватывает не только деятельность судов по рассмотрению и разрешению дел, отнесенных к их ведению, но и действия других субъектов, которые реализуют свои права и обязанности, вступают в процессуальные отношения с судом, органами дознания, предварительного следствия и прокуратуры. Кроме того, судопроизводство выступает способом осуществления правосудия и в связи с этим не может рассматриваться в качестве самостоятельного объекта уголовно-правовой охраны.

В. А. Телегина верно указывает, что социально-правовая ценность правосудия заключается в том, что, с одной стороны, оно является средством достижения законности, правопорядка и справедливости, выступает надежным механизмом защиты общества в целом и каждого человека в отдельности от нарушения прав и административного произвола, а с другой - защищает государство от действий, ставящих под угрозу его единство, целостность и безопасность5.

4 См.: Российская юридическая энциклопедия. М., 1999. С. 762.

5 См.: Телегина В. А. Правосудие как соци-

ально-правовая ценность (вопросы теории):

дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2006. С. 9.

Правосудие всегда наделялось высоким авторитетом и рассматривалось обществом как особая функция власти, осуществляемая лицами, чья справедливость не должна вызывать сомнений. Высочайшее предназначение правосудия подчеркнуто в ст. 18 Конституции РФ, где сказано, что права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

Таким образом, правосудие нацелено на комплексное обеспечение широкого круга общественных отношений, но при этом само нуждается в уголовно-правовой охране.

Согласимся с И. В. Дворянсковым в том, что правосудие, безусловно, нельзя рассматривать как самодостаточную ценность, а нужно исходить из его институциональной и функциональной способности разрешать социальные конфликты, быть подлинным гарантом стабильности и законности. Этот же посыл лежит в основе создания уголовно-правовых механизмов охраны с тем, чтобы поддерживать именно то состояние и качество работы органов правосудия, которое отвечало бы социальным ожиданиям6.

Исходя из обозначенной в ст. 2 УК РФ триады ценностей («личность-общество-государство») правосудие рассматривается законодателем как разновидность государственной деятельности, а преступления против правосудия - как посягательства в отношении государственной власти.

УК РФ содержит большое количество норм, нацеленных на защиту

6 См.: Дворянсков И. В. К вопросу об адекватности уголовно-правовой охраны правосудия // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: матер. V междунар. науч.-практ. конф. 24-25 января 2008 г. М., 2008. С. 415.

интересов правосудия. Основная их часть сгруппирована в гл. 31 УК РФ, где правосудие выступает основным непосредственным объектом. В других главах УК РФ правосудие является дополнительным либо факультативным непосредственным объектом, т. е. охраняется наравне с иными общественными отношениями, которые выступают в качестве основного непосредственного объекта (например, в ст. 157, ч. 2 ст. 169 УК РФ и др.).

Уголовное законодательство ряда зарубежных стран также обособляет посягательства против правосудия. Так, в УК Республики Польша существует гл. 30 «Преступления против правосудия», в УК Швейцарии - разд. 17 «Преступления и проступки против правосудия», в УК Испании - разд. 20 «Преступления против судебной власти», в УК Австрии - разд. 21 «Преступные деяния против правосудия».

В качестве самостоятельного видового или родового объекта уголовно-правовой охраны выделяют в своих уголовных кодексах правосудие и страны бывшего Союза ССР.

Уголовно-правовая охрана правосудия осуществляется путем криминализации, во-первых, случаев существенного отклонения субъекта от своих процессуальных функций или невыполнения обязанностей, связанных с реализацией процессуальных актов, и, во-вторых, случаев воспрепятствования осуществлению подобных функций и обязанностей, в том числе в виде понуждения (принуждения) носителей таковых к поведению, мешающему решению задач правосудия7.

Таким образом, воздействовать на правосудие как объект уголовно-правовой охраны можно как изнутри, так и извне. В первом случае посягательство на объект осуществляется самим участником охраняемого законом общественного отно-

7 См.: Лобанова Л. В. Преступления против правосудия. Общая характеристика и классификация. Волгоград, 2004. С. 17.

шения, который не выполняет или ненадлежащим образом выполняет возложенные на него обязанности. Такое причинение вреда характерно для преступлений со специальным субъектом. Во втором случае вред причиняется лицом, которое не является субъектом нарушаемого общественного отношения.

В науке уголовного права высказано спорное мнение о том, что объектом уголовно-правовой охраны следует считать не правосудие как таковое, а его интересы8. По мнению В. Я. Тация, «необходимость использования интереса для определения объекта конкретного преступления возникает не во всех случаях, а только тогда, когда в качестве объекта законодателем определены те общественные отношения, которые по своей природе скрыты от непосредственного восприятия... Когда мы указываем на интерес как на объект соответствующего преступления, то одновременно подразумеваем и те поставленные под охрану уголовного закона «невидимые» общественные отношения, которые стоят за соответствующим интересом»9.

Представляется, что как таковых интересов правосудия не существует. Посягательства на них по сути есть деяния против правосудия, точнее - ценностей, лежащих в основе последнего. Тем самым термин «интересы правосудия» следу-

8 Подробнее об этом см.: Амиров К. Ф, Сидоров Б. В., Харисов К. Н. Ответственность за преступное вмешательство в деятельность лиц, осуществляющих правосудие и уголовное преследование. Казань, 2003; Федоров А. В. Преступления против правосудия (вопросы истории, понятия и классификации). Калуга, 2004. С. 82; Мусаев М. М. Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (уголовно-правовая и криминологическая характеристика): дис. ... канд. юрид. наук. Махачкала, 2006. С. 11.

9 Таций В. Я. Объект и предмет преступ-

ления в советском уголовном праве. Харь-

ков, 1988. С. 77.

ет признать методологически необоснованным.

Несмотря на то что законодательство, в том числе уголовное, использует термин «правосудие», его содержание раскрывается лишь в правовой доктрине. При этом уголовно-правовое понимание правосудия существенно отличается от значения, которое придается ему в процессуальных отраслях права10.

Словосочетание «преступления против правосудия» впервые было законодательно закреплено в гл. 8 УК РСФСР 1960 г. и позже воспринято гл. 31 действующего УК РФ 1996 г.

Следует согласиться с Ю. И. Кулешовым в том, что «хотя использование в уголовном законодательстве и теории уголовного права термина "правосудие" не соответствует буквальному его толкованию, вытекающему из положений Конституции РФ, так как расширяет содержание этого понятия, однако данный термин, как никакой иной, определяет ту специфическую сферу государственной деятельности, которая подлежит самостоятельной уголовно-правовой защите, и поэтому его использование в указанном толковании представляется оправданным»11.

Нецелесообразность в уточнении наименования гл. 31 УК РФ видит и Л. В. Лобанова. Во-первых, вряд ли можно подобрать столь же лаконичное название. Во-вторых, ни производство предварительного расследования, ни исполнение процессуальных решений не происходит во имя самих себя. Подобная деятельность есть обеспечение правосудия. Интересам последнего поэтому и причиняется вред или создается угроза его причинения посягательства-

10 См. об этом: Кулешов Ю. И. Преступления против правосудия: проблемы теории, законотворчества и правоприменения: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Владивосток, 2007. С. 17.

11 Кулешов Ю. И. Правосудие как объект уголовно-правовой охраны: история и современность // Правоведение. 1999. № 4. С. 82.

ми, совершаемыми в рассматриваемой сфере12.

Правосудие следует понимать в узком и широком смысле. В узком - оно представляет исключительно судебную деятельность; в широком - к нему относятся иные виды юрисдикционной деятельности, непосредственно связанные с работой судов. В числе последних в гл. 31 УК РФ названы деятельность прокурора, следователя, лица, производящего дознание, защитника, эксперта, специалиста, судебного пристава. Своей работой указанные лица «обеспечивают правосудие, их деятельность, как и судебная, осуществляется в определенной процессуальной форме»13.

Необходимость понимания в уголовном праве правосудия в широком смысле обусловлена тем, что как сама деятельность по отправлению правосудия, так и связанная с ней процессуальная деятельность других органов и лиц требуют для своего надлежащего осуществления особых условий. Указанные виды деятельности протекают в той сфере жизни общества, которая характеризуется повышенным уровнем конфликтности интересов, и в наибольшей мере это относится к уголовному судопроизводству. Отсюда потребность в усиленной уголовно-правовой охране жизни, здоровья и личной безопасности всех участвующих в этой деятельности лиц. Этим обусловливается и появление норм, непосредственно направленных на защиту таких ценностей, как авторитет судебной власти, честь и достоинство лиц, призванных содействовать суду, независимость судебной власти, процессуальная

12 См.: Лобанова Л. В. Преступления против правосудия: проблемы классификации посягательств, регламентации и дифференциации ответственности: дис. ... д-ра юрид. наук. Казань, 2000. С. 46.

13 Курс уголовного права. Особенная часть.

Т. 5 / под ред. Г. И. Борзенкова, В. С. Комис-

сарова. М., 2002. С. 145.

самостоятельность органов, осуществляющих предварительное расследование, тайна предварительного расследования14.

А. В. Федоров считает, что концепция двух значений понятий правосудия является методологически ошибочной, поскольку фактически законодатель объединяет в гл. 31 УК РФ две группы преступлений: 1) преступления против деятельности суда по осуществлению правосудия; 2) преступления против деятельности органов предварительного расследования и прокуратуры, органов и учреждений, исполняющих судебные акты15. Однако среди субъектов, подлежащих уголовно-правовой охране, автор не называет защитника, эксперта, специалиста, которые также содействуют правосудию, хотя и не с позиций государственного интереса.

Более обоснованной представляется позиция С. Э. Асликяна, который делит преступления, предусмотренные гл. 31 УК РФ, на две группы: посягающие на правосудие либо непосредственно (препятствуют деятельности суда по отправлению правосудия), либо опосредованно (нарушают нормальную вспомогательную работу органов, содействующих суду в отправлении правосудия)16.

Последняя группа преступлений - это посягательства не только на деятельность государственных органов (органов предварительного следствия, дознания, прокуратуры, судебных приставов), но и на деятельность защитников (адвокатов, представителей потерпевших, гражданских истцов и гражданских ответчиков и иных частных лиц). Этот вывод вытекает из конститу-

14 См.: Горелик А. С., Лобанова Л. В. Преступления против правосудия. СПб., 2005. С. 30.

15 См.: Федоров А. В. Указ. соч. С. 80.

16 См.: Асликян С. Э. Уголовно-правовое обеспечение реализации конституционных принципов осуществления правосудия: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 10.

ционного принципа состязательности, характерного для всех процессуальных отраслей права.

Учитывая неоднородность общественных отношений, охраняемых гл. 31 УК РФ, в науке уголовного права высказываются обоснованные предложения о замене ее наименования на «Преступления в сфере судопроизводства»17, «Преступления против судебной власти и процессуальной деятельности органов предварительного расследования и органов, призванных исполнять приговоры и иные судебные акты»18 и др.

Согласно ч. 3 ст. 123 Конституции РФ судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Однако УК РФ обеспечивает реализацию указанного принципа не в полной мере, поэтому указанная конституционная норма отчасти имеет декларативное содержание. У стороны обвинения гораздо больше прав, чем у стороны защиты, и это свидетельствует о том, что обвинительный уклон, характерный для советского времени, до сих пор не изжит. Как правильно в связи с этим отмечает В. Г. Беспалько, «хотя судебная власть по-прежнему является одной из ветвей государственной власти, первоочередное обслуживание государственных интересов вовсе не является ее предназначением»19.

17 Подробнее об этом см.: Кулешов Ю. И. Преступления против правосудия: проблемы теории, законотворчества и правоприменения. С. 11; Калашникова А. А. Судопроизводство как объект уголовно-правовой охраны // Труды юрид. фак-та СевКавГТУ: сб. науч. тр. Вып. 2. Ставрополь. 2004. С. 118.

18 См.: Спектор Л. А., Вануркина А. А. Судебная власть как объект уголовно-правовой охраны // Международный журнал экспериментального образования. 2010. № 8. С. 172-173.

19 Беспалько В. Г. Современное правосудие как элемент правовой культуры и объект уголовно-правовой охраны // Российская юстиция. 2008. № 3. С. 37.

В частности, в ст. 294 УК РФ предусмотрена ответственность за вмешательство в деятельность суда (ч. 1) или в деятельность прокурора, следователя или лица, производящего дознание (ч. 2). Однако аналогичные действия, совершенные в отношении защитника, не криминализированы. По нашему мнению, это является существенным недостатком уголовного закона. В статье 18 Федерального закона от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» содержится запрет на вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в соответствии с законодательством, либо препятствование этой деятельности каким бы то ни было образом. В то же время механизм уголовно-правового обеспечения указанной гарантии независимости адвоката отсутствует.

С учетом изложенного предлагается дополнить ст. 294 УК РФ новой частью следующего содержания: «21. Вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность защитника в целях воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела - ...».

Для сравнения скажем, что в ст. 365 УК Республики Казахстан отдельно предусмотрена уголовная ответственность за воспрепятствование законной деятельности адвокатов и иных лиц по защите граждан и оказанию им юридической помощи.

В соответствии со ст. 118 Конституции РФ правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом. При этом выделяется четыре вида судопроизводства (конституционное, гражданское, административное и уголовное), которые в равной мере подлежат защите уголовно-правовыми средствами. Соответственно, правосудие в зависимости от характера рассматриваемых дел бывает: конституционным, гражданским, административным и уголовным. Критерием разграничения правосудия на виды является специфика затрагиваемых общественных отношений и круг вопросов, решаемых

судами в процессе отправления правосудия. При этом правосудие в целом является объектом уголовно-правовой защиты независимо от того, каким судом и по какому делу оно осуществляется.

Поскольку по гражданским, административным и уголовным делам предусмотрена стадия исполнения судебных актов, а уголовное право-судие20, за исключением дел частного обвинения, предполагает еще и досудебные стадии (возбуждение уголовного дела и предварительное расследование), конституционное правосудие может рассматриваться только в узком смысле, а остальные - как в узком, так и в широком.

Не согласимся с Л. В. Иногамовой-Хегай, которая понимает под правосудием одну из форм государственной деятельности, заключающуюся в рассмотрении и разрешении судами общей юрисдикции, а также арбитражными судами дел в порядке гражданского, уголовного, административного и арбитражного судопро-изводства21. Вызывают возражения и доводы Т. Е. Абовой о том, что положительный ответ на вопрос о наличии в Конституции РФ арбитражного судопроизводства, посредством которого арбитражные суды осуществляют судебную власть, может быть дан в результате толкования Конституции РФ22. Термин «арбитражное судопроизводство» в качестве самостоятельного способа отправления правосудия Конституцией РФ не предусмотрен, поэтому его употребление является некорректным и вносит путаницу в терминологию.

Конституционное правосудие представляет собой деятельность

20 Термин «уголовное правосудие» не является распространенным в российской правовой доктрине. Вместо него, как правило, используется словосочетание «правосудие по уголовным делам».

21 См.: Преступления против правосудия / под ред. А. В. Галаховой. С. 22.

22 См.: Судебная власть / под ред. И. Л. Пе-трухина. М., 2003. С. 684-685.

Конституционного Суда РФ по проверке конституционности нормативных правовых актов, разрешению споров о компетенции органов власти, толкованию Конституции РФ и даче заключения о соблюдении порядка выдвижения обвинения Президента РФ в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления, а также деятельность конституционных (уставных) судов субъектов РФ по рассмотрению вопросов соответствия законов субъекта РФ, нормативных правовых актов органов государственной власти субъекта РФ, органов местного самоуправления субъекта РФ конституции (уставу) субъекта РФ, по толкованию конституции (устава) субъекта РФ.

По вопросу о том, осуществляется ли правосудие в рамках конституционного судопроизводства, до сих пор отсутствует единство мнений. Так, О. В. Брежнев относит судебный конституционный контроль к особому виду юрисдикционной деятельности, который реализуется в системе конституционно-правовых отношений, в целях защиты важнейших социальных ценностей, облеченных в форму конституционно-правовых категорий, и разрешения возможных противоречий между ними23.

Н. В. Витрук утверждает, что конституционное правосудие есть высшая форма конституционного контроля, синтез, сплав двух начал - сущности конституционного контроля и формы правосудия, в результате чего мы имеем дело с самостоятельным видом государственно-властной контрольной деятельности в специализированной форме конституционного правосудия24.

23 См.: Брежнев О. В. Судебный конституционный контроль в России: проблемы методологии, теории и практики: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006. С. 12.

24 См.: Витрук Н. В. Указ. соч. С. 30.

туционных (уставных) судов субъектов РФ к правосудию. Иное понимание, даже с учетом специфики конституционного правосудия, приводит к нарушению системности деятельности судов в Российской Федерации. В частности, согласимся с Ю. И. Кулешовым в том, что отношения, возникающие в сфере деятельности конституционных судов в России, охватываются уголовно-правовым понятием «правосудие» и включаются в объект преступлений против правосудия в рамках гл. 31 УК РФ25.

Признание конституционного контроля автономным от правосудия видом судебной деятельности искусственно повлечет за собой невозможность его уголовно-правового обеспечения в рамках гл. 31 УК РФ, что недопустимо. В таком случае данную главу следовало бы переименовать в «Преступления против правосудия и конституционного контроля».

Кроме того, законодатель, используя термин «конституционное правосудие» в ст. 115 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», недвусмысленно раскрыл содержание деятельности данного судебного органа.

Гражданское правосудие - это деятельность федеральных судов общей юрисдикции, федеральных арбитражных судов и мировых судей по рассмотрению споров, возникающих из гражданских, земельных, трудовых и иных правоотношений. К числу судебных органов, отправляющих правосудие, относится также Дисциплинарное судебное присутствие.

Административное правосудие заключается в деятельности федеральных судов общей юрисдикции, федеральных арбитражных судов и мировых судей по рассмотрению

25 См.: Кулешов Ю. И. Правосудие как объект уголовно-правовой охраны: история и современность. С. 86.

дел об административных правонарушениях, ответственность за которые предусмотрена КоАП РФ и законами субъектов РФ, устанавливающими административную ответственность.

Уголовное правосудие представляет собой упорядоченную УПК РФ деятельность федеральных судов общей юрисдикции и мировых судей по рассмотрению уголовных дел.

Таким образом, правосудие является самостоятельным объектом уголовно-правовой охраны. Под ним следует понимать упорядоченную законом деятельность судов по рассмотрению конституционных, гражданских, административных и уголовных дел, а также содействующих этой деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, органов, исполняющих судебные акты, и адвокатуры.

Библиографический список

Амиров К. Ф., Сидоров Б. В., Харисов К. Н. Ответственность за преступное вмешательство в деятельность лиц, осуществляющих правосудие и уголовное преследование. Казань, 2003.

Асликян С. Э. Уголовно-правовое обеспечение реализации конституционных принципов осуществления правосудия: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003.

Беспалько В. Г. Современное правосудие как элемент правовой культуры и объект уголовно-правовой охраны // Российская юстиция. 2008. № 3.

Брежнев О. В. Судебный конституционный контроль в России: проблемы методологии, теории и практики: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006.

Витрук Н. В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс. М., 1998.

Горелик А. С., Лобанова Л. В. Преступления против правосудия. СПб., 2005.

Дворянсков И. В.К вопросу об адекватности уголовно-правовой охраны правосудия // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: матер. V междунар. науч.-практ. конф. 24-25 января 2008 г. М., 2008.

Дворянсков И. В., Друзин А. И., Курба-нов М. М., Чучаев А. И. Правосудие как объект уголовно-правовой охраны (проблемы законодательной регламентации, теории и практики). Махачкала, 2003.

Калашникова А. А. Судопроизводство как объект уголовно-правовой охраны // Труды юрид. фак-та СевКавГТУ: сб. науч. тр. Вып. 2. Ставрополь. 2004.

Кулешов Ю. И. Правосудие как объект уголовно-правовой охраны: история и современность // Правоведение. 1999. № 4.

Кулешов Ю. И. Преступления против правосудия: проблемы теории, законотворчества и правоприменения: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Владивосток, 2007.

Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 5 / под ред. Г. И. Борзенкова, В. С. Комиссарова. М., 2002.

Лобанова Л. В. Преступления против правосудия. Общая характеристика и классификация. Волгоград, 2004.

Лобанова Л. В. Преступления против правосудия: проблемы классификации посягательств, регламентации и дифференциации ответственности: дис. ... д-ра юрид. наук. Казань, 2000.

Мусаев М. М. Посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (уголовно-правовая и криминологическая характеристика): дис. ... канд. юрид. наук. Махачкала, 2006.

Преступления против правосудия / под ред. А. В. Галаховой. М., 2005.

Российская юридическая энциклопедия. М., 1999.

Спектор Л. А., Вануркина А. А. Судебная власть как объект уголовно-правовой охраны // Международный журнал экспериментального образования. 2010. № 8.

Судебная власть / под ред. И. Л. Петру-хина. М., 2003.

Таций В. Я. Объект и предмет преступления в советском уголовном праве. Харьков, 1988.

Телегина В. А. Правосудие как социально-правовая ценность (вопросы теории): дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2006.

Федоров А. В. Преступления против правосудия (вопросы истории, понятия и классификации). Калуга, 2004.

В теории уголовного права встречаются различные понятия с использованием термина "объект", среди которых наиболее часто используются следующие: объект преступления, объект уголовно-правовой охраны: объект уголовно-правового регулирования; объект (преступного) посягательства; объект уголовно-правовых отношений Петрова Г. Объект уголовно-правового отношения// Уголовное право.- 2003.-№ 2.- С.28..

Указанные понятия имеют между собой тесную и непосредственную связь, некоторые из них в литературе признаются даже синонимами. В ряде случаев происходит их смешение, путаница Кригер Г. А. Борьба с хищениями социалистического имуще-ства. - М., 1965 - С.45.. Однако мы полагаем, что в уголовном праве в силу его социальной специфики (регулирование максимального уровня ограничений правового статуса личности) необходимо четкое определение понятий, а в данном случае - соответствующее разграничение отмеченных тех из них, которые сопрягаются с термином "объект" - с тем чтобы не допускать смешения данных понятий.

Самым распространенным понятием является понятие "объект преступления". Об этом может свидетельствовать то обстоятельство, что в юридических словарях и энциклопедиях, учебных пособиях и учебниках, а также в монографической литературе раскрывается преимущественно именно это понятие, а не какое-либо другое из указанных выше. Целенаправленное осмысление понятия "объект преступления" началось еще в XIX в. Так Н.С. Таганцев полагал, что объектом преступления всегда является юридическая норма в ее реальном бытии. По мнению В.М. Хвостова, правонарушительное деяние направлено "против права", и в этой связи оно должно расцениваться как "деяние, подрывающее авторитет права и государства и потому имеющее общественный характер" Хвостов В.М. Общая теория права. Элементарный очерк. - М., 1914.- С. 138.. Несколько по-иному считал А.Д. Марголин, который отмечал, что "преступление - это в сущности а) посягательство на правоохраняемые интересы отдельных лиц, граждан, б) общества и в) государства" Марголин А. Д. Из области уголовного права. Киев. 1907. -С. 138..

В советском уголовном праве под объектом преступления понимались социалистические общественные отношения. Причем эта позиция определялась как общепризнанная Коржанский Н. И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны - М., 1980.- С.13.. Вместе с тем в советский период были и иные мнения по отдельным аспектам объекта преступления. Так А.А. Пионтковский, например, утверждал, что всякое преступление, совершенное в нашей стране, прямо или косвенно посягает на общественные отношения социалистического общества и что объектом преступления могут быть любые общественные отношения, охраняемые социалистическим уголовным законом Пионтковокйй А. А. Учение о преступлении. - М., 1961. -С. 132 Курс советского уголовного права. Часть Общая. - М., 1970. Т. 2.- С. 111., но в ряде случаев непосредственным объектом преступления могут быть не общественные отношения, а имущество, физическое лицо (гражданин) Курс советского уголовного права. Часть Общая. - М., 1970. Т. 2.- С. 116., продукты сельского хозяйства, инвентарь, урожай на корню Курс советского уголовного права Часть Особенная. - М., 1970. Т. 4. -С. 318..

На наш взгляд, использование термина "общественные отношения" для обозначения объекта преступления не совсем точно. Дело в том, что общественные отношения сами по себе определяются прежде всего поведением, действиями его участников, и в этом смысле понимание объекта как реальности, на которое направлены действия людей, как сами действия, на наш взгляд, неправильно, поскольку получается определенная тавтология. Это, во-первых. Во-вторых, указанная словесная конструкция утяжеляет понятие объекта преступления. Нам ближе в связи с изложенным позиция, согласно которой объект - это "те блага (интересы), на которые посягает преступное деяние и которое охраняется уголовным законом" Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть - М., 1999.- С. 159.. Вместе с тем данное определение требует уточнения, в частности, можно указать на то, что, строго говоря, на интересы (блага) посягает все же не деяние, а деятель (преступник); кроме того, здесь неоправданно смешиваются понятия объекта преступления и объекта уголовно-правовой охраны.

Мы полагаем, что под объектом преступления следует понимать социальные интересы и блага, регулируемые нормами права, на которые посягает преступник, причиняя им реальный ущерб, предусмотренный уголовным законодательством.

Следующее понятие - объект уголовно-правовой охраны. Эти два понятия (объект преступления и объект уголовно-правовой охраны) в юридической литературе нередко смешиваются и используются как взаимозаменяемые. Однако это не так, хотя сразу надо оговориться, различие не такое уж и сильное. Социальные интересы и блага, являющиеся объектом преступления, безусловно являются и объектом уголовно-правовой охраны, поскольку посягательство на них карается уголовным наказанием в соответствии с уголовным законом. При этом сфера уголовно-правовой охраны достаточно широка - она определяется рамками действующего уголовного законодательства, а именно, теми нормами, которые включены в Уголовный кодекс Российской Федерации. Что же касается объекта преступления, то его сфера ограничена (по сравнению с объектом уголовно-правовой охраны) - это те общественные отношения, которым причинен или причиняется вред в данный момент. Затрагивая эти вопросы, Н.И. Коржанский справедливо отмечает: "Объект уголовно-правовой охраны - это то общественное отношение, которое поставлено под охрану уголовного закона, но которое преступному изменению еще не подвергалось; непосредственный объект преступления - это то общественное отношение, которое уже подверглось преступному изменению в конкретном случае посягательства на объект уголовно-правовой охраны" Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. - М., 1980.- С. 19..

Отличие, таким образом, состоит в том, что объект преступления сопряжен с реальными действиями, реальными физическими лицами, реальными общественными отношениями, то есть здесь имеет место материальное воплощение правонарушения, а обьект уголовно-правовой охраны сопряжен также и с предполагаемой сферой общественных отношений, охраняемой государством посредством установления уголовной ответственности, которая, в свою очередь, закрепляется в уголовном законодательстве. По своему объему объект уголовно-правовой охраны несравненно шире, чем объект преступления, поскольку в реальности работают далеко не все уголовно-правовые нормы, однако все они так или иначе связаны с функцией уголовно-правовой охраны и соответственно охватывают объект уголовно-правовой охраны. Когда совершается преступление, то объект преступления можно расценивать как новое качественное состояние отдельной части объекта уголовно-правовой охраны.

Изложенное дает основание для определения объекта уголовно-правовой охраны как социальные интересы и блага, которым уже причинен, причиняется или может быть причинен вред, предусмотренный уголовным законодательством.

Понятие объекта уголовно-правового регулирования вытекает из общепризнанного понятия объекта правового регулирования вообще - таковым являются общественные отношения в целом Российская юридическая энциклопедия / Главный редактор Сухарев А.Я. - М, 1999. -С. 783. (вот здесь термин "общественные отношения" безусловно оправдан). Применительно к конкретным отраслям права в правовых науках принято использовать термин "предмет правового регулирования", поскольку отдельные отрасли права регулируют лишь ограниченную сферу общественных отношений, и здесь вполне обоснованно вступает в силу общепризнанная логическая связь между объектом и предметом как общего и частного, в нашем случае - между объектом правового регулирования вообще и предметом уголовно-правового регулирования как части общеправового регулирования, в нашем случае - уголовно-правового регулирования.

Исходя из сказанного и принимая сложившиеся преобладающие воззрения по данному вопросу, мы можем определить объект (предмет) уголовно-правового регулирования как часть общественных отношений, регулируемых уголовным законодательством.

Объект (преступного) посягательства как самостоятельное понятие в уголовно-правовой литературе встречается крайне редко. Чаще всего оно используется как синоним понятия объекта преступления. Иногда встречается понятие "объект посягательства преступлений" Общая теория государства и права. Академический курс. Т 2. Теория права/Отв. редактор Марченко М.Н. М., 1998. - С 59.. Так Ю.А. Демидов, говоря об объекте посягательства, употребляет для его обозначения понятие "объекта преступления"" Демидов Ю. А Юридическая и моральная оценка преступлений / Советское государство и право. - 1970. -№ 2.- С. 91.. Как нам представляется, между понятием "преступное посягательство" и "преступление" имеется определенное различие (можно говорить, например, о том, что преступное посягательство несет в себе некоторый смысл неоконченного деяния; этого понятия не признает законодатель), однако мы полагаем, что эти различия не столь существенные, и в этой связи мы полагаем возможным соответственно считать понятие объекта преступного посягательства взаимозаменяемым с понятием объекта преступления.

Понятие "объект уголовно-правовых отношений", на наш взгляд, незаслуженно обойдено вниманием в уголовно-правовой литературе. И это при том, что более общее понятие - "уголовно-правовые отношения" - находит определенное освещение, что вполне понятно, учитывая высокую значимость его в теории уголовного права. Кроме того, необходимо иметь в виду, что понятие "объект (предмет) уголовно-правового регулирования" имеет, как будет показано, непосредственную связь с понятием "уголовно-правовые отношения" (ранее указывали на то, что все рассматриваемые здесь дефиниции во многом, хотя и в разной степени, взаимообусловлены) Георгиевский Э.В. Объект преступления: теоретический анализ: Автореф. дис....канд. юрид. наук. СПб., 1999. - 20 с..

По мнению B.C. Нерсесянца, правовое отношение - это "требуемая реализуемой нормой права форма взаимоотношений субъектов права в процессе приобретения и использования ими конкретно-определенного субъективного права либо создания или исполнения конкретно-определенной юридической обязанности Нерсесянц B.C. Теория права и государства. - М.. 2001. -С. 232-233.. Несколько по-иному трактует это понятие Ю.И. Гревцов: "Правовое отношение есть специфическая форма социального взаимодействия субъектов права с целью реализации интересов и достижения результата, предусмотренного законом или не противоречащего закону, а также иным источникам права" Гревцов Ю.И. Правовое отношение и осуществление права. Л., 1987. -С. 82..

Однако в теории права понятие правоотношения чаще всего обозначается как один из видов общественных отношений, регулируемых нормами права и характеризуемых наличием взаимных прав и обязанностей участников правоотношения Рассказов П.П., Жинкин А В. Упоров И В. Теория права. - Краснодар, 2000. С. 58.. Такая позиция является доминирующей в современной российской теории права, и мы полагаем возможным принять именно эту дефиницию. Что касается определений B.C. Нерсесянца и Ю.И. Гревцова, то как представляется, в них отражаются отдельные характеристики правоотношения, которые сами по себе не вызывают возражений, однако они не показывают, по нашему мнению, сущности правоотношений, которые нельзя отрывать от понятия общественных отношений, поскольку здесь имеется совершенно очевидное соотношение общего и частного, целого и части.

Изложенное дает основание для определения понятия уголовно-правовых отношений. По мнению А.А. Чистякова, под ними нужно понимать фактически существующие общественные отношения, урегулированные нормами уголовного закона Чистяков А.А. "Нетипичные" уголовно-правовые отношения//Про-блемы уголовной ответственности и наказания. - Рязани, 1997. - С. 21.. Такого рода позиция является доминирующей в теории уголовного права. Замечание мы можем сделать лишь технического характера. Как нам представляется, в данном случае термин "фактически существующие" является лишним, поскольку общественные отношения по своей сути как раз и предполагают реальность существования, материальность воплощения взаимосвязей между людьми. В остальном же принимаем эту точку зрения и полагаем под уголовно-правовыми отношениями общественные отношения, регулируемые нормами уголовного законодательства.

В уголовно-правовой теории сложились два основных подхода к определению объекта правоотношений. Первый из них заключается в том, что объект правоотношения - это то, на что направлено само правоотношение; второй подход заключается в том, что объект правоотношения - это то, по поводу чего складываются правоотношения. В литературе указывается, что достаточно обоснован лишь первый подход, так как действительный объект правоотношения может быть определен лишь в системе "субъект-объект" (где в качестве субъекта может выступать не только каждая из сторон правового отношения, но и правоотношение в целом), то есть лишь как такое социальное явление, ради желаемого воздействия на которое как норма, так и правоотношение направляют действие людей Прохоров B.C., Кропачев Н М., Табаргаев А.Н. Механизм уголовно-правового регулирования норма, правоотношение, ответственность. - Красноярск, 1989.- С. 118..

Анализируя эту точку зрения, Г.П. Новоселов отмечает, что "само отношение предстает перед нами как отношение субъекта и объекта", и при этом "каждая сторона в данном случае выступает как самостоятельный, хотя и связанный с другим, элемент отношения. Ни о каком отношении участников к чему-то - отношению в целом или объекту, не являющемуся участником, здесь речи идти не может. Зато она может и должна идти, в частности, о том, в чем суть такой активности в общественном отношении или правоотношении и кто именно способен выполнять в них роль субъекта и объекта. Не останавливаясь подробно на решении этих вопросов применительно к правоотношению, заметим, что разграничение в нем участников на субъект и объект правоотношения следует ставить в зависимость не от наличия субъективных юридических прав или обязанностей, а от того, какие виды поведения ими предполагаются: право или обязанность совершить активное поведение или, напротив, воздержаться от его совершения" Новоселов Г П. Учение об объекте преступления. Методологические аспекты. - М., Норма. 2001. -С. 150..

Здесь, как нам представляется, затрагивается принципиальный момент в соотношении объект-субъект уголовного правоотношения. Мы не можем согласиться с позицией Г.П. Новоселова о том, что объект уголовно-правового отношения может быть "участником" правоотношения. В литературе по теории права общепризнанно, и мы с этим солидарны, что участники правоотношений вполне определенно отделяются от объекта правоотношений Проблемы общей теории права и государства/Под ред. Нерсесянца В.С. - М., Норма. 2001.- С 367..

По мнению А.В. Мицкевича, под объектом правового отношения следует понимать "материальные и духовные блага, предоставлением и исполнением которых удовлетворяются интересы управомоченной стороны правоотношения" Там же.- С. 382.. При этом уточняет, что объектом правоотношения могут выступать не только действия, но и их результат.

Следует заметить, что личность как объект уголовного правоотношения в теории советского уголовного права не признавалась. Эту позицию занимают многие ученые-криминалисты и в настоящее время. Вместе с тем ряд авторов полагают, что человек может выступать в роли объекта уголовного правоотношения. Так, А.И. Сантапов, обосновывая этот тезис, пишет, что уголовное правоотношение -- это "отношение личной ответственности, отношение воздействия государства на личность совершившего общественно опасное деяние. В личных же отношения каждый из субъектов правоотношения является одновременно и объектом, иначе не было бы такого взаимоотношения, которое характерно для любого общественного отношения... преступник в одном отношении может быть субъектом (его отношение к государству), а е другом - объектом (отношение государства к нему)" Санталов А.И. Теоретические вопросы уголовной ответственности. -Л., Юрлитиздат. 1983.- С. 38..

А.С. Шабуров полагает понимать под объектом правоотношения "то реальное благо, на использование или охрану которого направлены субъективные права и юридические обязанности" Теория государства и права / Под ред. Корельского В.М. и Перевалова В.Д.. - М., Бек. 1997. - С. 349.. По мнению этого автора, объектом правоотношения могут быть и "разнообразные предметы, например жилые помещения" Там же. С. 350.. Приведем еще точку зрения В.Г. Смирнова -- по его мнению, под объектом уголовно-правового отношения следует считать "действия, способные привести к достижению различных, но внутренне единых целей наказания" Смирнов В.Г. Функции советского уголовного права. Л., Юрлитиздат. 1965. - С. 164..

Как видно, разброс мнений достаточно широкий. На наш взгляд, применительно к уголовному праву нельзя дать однозначное определение объекта уголовного правоотношения, поскольку нормами уголовного права регулируются отношения не одного порядка. В своей основе это, конечно же, отношения между государством и преступником в связи с совершением последним общественно опасного деяния. Однако помимо этого, нормы уголовного права регулируют отношения, связанные с совершением общественно полезного деяния (обоснованный риск, необходимая оборона, крайняя необходимость и др.). В свою очередь, общественное опасное деяние может быть преступлением, а может не быть преступлением, например, в случае невменяемости деятеля (ст. 21 УК РФ) или недостижения деятелем возраста уголовной ответственности (ст. 21 УК РФ) - здесь объект уголовного правоотношения видоизменяется.

С учетом изложенного мы полагаем необходимым объект уголовного правоотношения в порядке раскрытия определения этого понятия разделить на следующие составляющие:

1) социальные и материальные ценности и блага, закрепляемые нормами права, посягательство на которые запрещено и соответственно влечет применение мер уголовного наказания или мер принудительного лечения, предусмотренных уголовным законодательством;

2) материальный, физический и иной вред, причиненный в результате социально полезных действий, подпадающих под признаки объективной стороны общественно опасных деяний, предусмотренных Особенной частью уголовного права.

В первом случае, как видно из изложенных выше соображений, объект уголовно-правовых отношений практически совпадает с понятиям объекта преступления. Такая точка зрения находит поддержку в юридической литературе Новоселов Г.П. Учение об объекте преступления. - М., Норма. 2001. - С. 158.. При этом мы придерживаемся точки зрения, согласно которой объектом уголовно-правового отношения (объекта преступления) может быть только реальное посягательство, реальный ущерб социальным и материальным ценностям и благам (в этом отличие, как мы отмечали, от объекта уголовно-правовой охраны).

Во втором случае имеет место принципиально новый подход в раскрытии содержания объекта уголовно-правовых отношений. Дело в том, что к социально полезным действиям, предусмотренным уголовным законом, исключающим преступность деяния, по нашему убеждению, следует включить отнюдь не все обстоятельства, исключающие преступность деяния, а именно: необходимую оборону (ст. 37 УК РФ), причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 33 УК РФ), крайнюю необходимость (ст. 39 УК РФ) и обоснованный риск (ст. 41 УК РФ).

Действия, совершаемые под физическим или психическим принуждением (ст. 40 УК РФ), однозначно не могут расцениваться как социально полезное деяние. Что же касается исполнения приказа или распоряжения (ст. 42 УК РФ), то мы также не склонны считать эти действия социально полезными, хотя здесь, безусловно, имеются определенные вопросы, однако они выходят за рамки предмета данной работы. Таким образом, объектом, по поводу которого государство регулирует отношения (уголовно-правовые отношения) во втором случае, должны быть не социальные ценности и блага, а именно вред, причиненный указанными выше действиями, исключающими преступность деяния, поскольку именно на вред направлены действия как деятеля, так и государства, которое в данном случае исключает преступность деяния.