• Главная
  •  > 
  • Онлайн касса
  •  > 
  • Примеры превышения пределов необходимой обороны. Превышение пределов необходимой обороны. Смотреть что такое "оборона" в других словарях

Примеры превышения пределов необходимой обороны. Превышение пределов необходимой обороны. Смотреть что такое "оборона" в других словарях

Направленность оборонительных действий чрезвычайно важна для определения правомерности необходимой обороны, которая предполагает причинение вреда только самому нападающему, но не так называемым третьим лицам. Отсюда оборонительные действия должны быть нацелены исключительно на физическое лицо, от кото­рого исходит угроза правоохраняемым интересам.

Своевременность защиты обусловлена таким признаком посяга­тельства, как наличность. Оборонительные действия должны быть направлены на предотвращение общественно опасного посягательст­ва и ни в коем случае не носить характер расправы или мести.

Приведем пример: Поздно вечером Ольхович, услышав на улице шум и выглянув в окно, заметил, что какие-то лица пытаются про­никнуть в расположенный на первом этаже дома магазин, где рабо­тал Ольхович. Он спустился вниз и столкнулся с двумя подростками, выходившими из магазина с похищенными продуктами и водкой. Один из подростков тут же убежал, а второй замахнулся на Ольховича металлическим прутом. Тот перехватил пруток и ударил им напа­давшего, который упал, держась руками за голову. Однако Ольхович продолжал наносить ему многочисленные удары прутом и ногами, в том числе по голове, до тех пор, пока подросток не потерял сознание. От полученных повреждений он скончался. Очевидно, что действия, начатые как правомерная необходимая оборона, переросли в распра­ву. Совершенно справедливо действия Ольхович были квалифициро­ваны как умышленное убийство.

Поскольку необходимая оборона служит охране нарушаемых в данное время законных интересов, причинение нападавшему вреда рассматривается как вынужденный результат отражения обществен­но опасного посягательства. В этом заключается идея своевременно­сти необходимой обороны. Как преждевременная, так и запоздалая оборона теряют свойства правомерности и подлежат квалификации по соответствующим статья УК.

Вот еще один пример запоздалой защиты.

Между Борисовым и Петренко произошла ссора. Борисов уда­рил Петренко, тот, будучи физически слабее, упал, а затем побежал в другую комнату и закрыл дверь на запоры. Преследуя его, Борисов стучал в дверь, а поняв, что тот не откроет, пошел прочь со двора, по пути разбил окно его комнаты. В это время разъяренный Петренко увидел уходившего обидчика и выстрелил в него из ружья, причинив тяжкие телесные повреждения. Суд определил правильно: Петренко выстрелил тогда, когда необходимость в применении средств защиты уже миновала, нападение на него было окончено. Запоздалая оборо­на представляла собой акт мести, но поскольку она была совершена в состоянии сильного душевного волнения, то это обстоятельство при­знано смягчающем вину Петренко.

Четвертым условием правомерности собственно защиты являет­ся требование не превышать пределов необходимой обороны . В соот-

Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необхо­димость. – М.: Изд-во «Кросна-Лекс» 1996. С. 11

ветствии с частью 3 статьи 13 У К РСФСР (и соответственно, ч. 3 ст. 37 УК РФ) под превышением пределов необходимой обороны следует понимать умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства.

Величина допустимого причиняемого вреда зависит от характе­ра и опасности посягательства. Согласно части 2 статьи ГЗ УК РСФСР при нападении, сопряженном с насилием, опасным для жи­зни, или с непосредственной угрозой возможно и заключается в сле­дующем:

– лишение жизни;

– причинение телесных повреждений;

– уничтожение или повреждение имущества;

– лишение или ограничение свободы (запирание, связывание, применение наручников, смирительной рубашки и т.д.).

Если посягательство не связано с угрозой для жизни обороняю­щегося или других лиц, то вступает в действие понятие пределов не­обходимой обороны.

Явное, то есть очевидное, бесспорное, безусловное несоответст­вие обороны посягательству называется чрезмерной обороной. Она может определяться прежде всего, существенно различаемой значи­мостью благ, которым, с одной стороны, грозила опасность от напа­дения а, с другой, – был причинен вред оборонительными действиями.

Так, причинение имущественного вреда лицу, стремящемуся причинить тяжкий вред здоровью обороняющегося, судебная прак­тика не признает явным несоответствием обороны опасности посяга­тельства. А вот при защите имущественных интересов явное несоот­ветствие вреда, причиненного оборонительными действиями, чревато наступлением уголовной ответственности для обороняющегося.

Например, суд справедливо квалифицировал действия Семина как убийство при превышении пределов необходимой обороны (ст. 105 УК РСФСР) при следующих обстоятельствах. Андреев пытался сорвать с головы Семина меховую шапку. Семин в этот момент уда­рил его ножом в живот, от чего Андреев скончался на месте. Необхо­димости наносить Андрееву такое ранение в данном случае не было, т.к. Семиным защищался относительно малоценный (по сравнению с жизнью человека) имущественный интерес.

Понятие пределов необходимой обороны в законе изложено в оценочной форме, что дает достаточно широкий простор для усмот­рения правоприменителя. Вместе с тем судебная практика выработа­ла некоторые общие правила, которыми следует руководствоваться с учетом конкретных обстоятельств дела; ряд правильных, как пред­ставляется, рекомендаций изложен также в юридической литературе . Попытаемся представить и то и другое в обобщенном виде:

a ) ответственность за превышение пределов необходимой обо­роны должна наступать только тогда, когда это охватывалось умыс­лом оборонявшегося, при этом согласно постановлению Президиума Верховного Суда РСФСР по одному из рассмотренных уголовных дел действия лиц, превысивших пределы необходимой обороны, сле­дует квалифицировать в зависимости от фактически наступивших по-

Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необхо­димость. – М.: Изд-во «Кросна-Лекс» 1996. С. 14

следствий, а не по направленности умысла ; не допустимо, в част­ности, привлечение к уголовной ответственности за, покушение на убийство, причинение тяжких или менее тяжких телесных поврежде­ний с превышением пределов необходимой обороны, поскольку в соответствующих статьях УК речь идет о реальном вреде, причинен­ном посягающему;

б) законодатель не требует строгого соответствия защиты и по­сягательства, превышение пределов обороны состоит в явном, оче­видном, грубом причинении излишнего и нецелесообразного вреда нападавшему;

в) тяжесть последствий сама по себе не может служить основани­ем для признания превышения пределов необходимой обороны; они должны оцениваться в совокупности с данными о характере и степе­ни опасности имевшего место нападения;

г) поскольку последствия защиты затрагивают интересы напа­давшего, а именно, лица, которое намеревалось совершить общест­венно опасное деяние, представляющее собой намеренно-волевой акт, соотношение нападения и защиты не должно оцениваться по обще­принятой шкале ценностей; риск причинения больших последствий, чем требовалось для отражения посягательства, должен возлагаться на нападавшего, а не на его потенциальную жертву, ибо в противном случае невольно приуменьшается опасность совершенного преступ­ного нападения;

д) из смысла закона логичен вывод, что законодатель допускает определенное преобладание интенсивности защиты, при котором только и возможны успешные оборонительные действия; практика показывает, что недостаточная с самого начала оборона, не привед­шая к пресечению посягательства, лишь увеличивает агрессивность и опасность последнего, лишая жертву возможности возобновить обо­ронительные действия;

е) с учетом природных физических возможностей обороняюще­гося эффективное отражение ими преступных посягательств, как пра­вило, может быть достигнуто лишь с использованием оружия или иных предметов ; по этой причине в подобных случаях планка опре­деления пределов необходимой обороны должна быть значительно выше, чем при относительно равных условиях;

ж) при отражении одним лицом нападения группы преступни­ков превышение пределов необходимой обороны также может утра­чивать свое значение; при совершении посягательства группой лиц обороняющийся вправе применить к любому из нападавших такие меры защиты, которые определяются опасностью и характером дей­ствия всей группы; совершенно не справедливо расценивать причине­ние тяжких последствии не одному, а двум-трем нападавшим как пре­вышение пределов необходимой обороны; не верно также в вину обороняющемуся ставить причинение тяжких последствий напа­давшему, находившемуся в состоянии опьянения.

Трудно согласиться с мотивировкой обвинения по статье 111 УК РСФСР в отношении Хомячева, который, ударив наотмашь ножом, причинил тяжкие телесные повреждения одному из группы избивав­ших его подростков: «...защита была больше, чем это было необхо-

Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необхо­димость. – М.: Изд-во «Кросна-Лекс» 1996. С. 15

димо, поскольку его били кулаками и ногами». В данном случае не были приняты во внимание ни тяжесть возможных последствий груп­пового избиения, ни дерзость подростков. Об их агрессивности сви­детельствует хотя бы тот факт, что они сделали попытку избить Хомячева повторно, после того, как он вырвался от них, воспользовав­шись замешательством в результате удара ножом их товарищу. Оче­видно, что следователь исходил из незначительности фактически причиненных повреждений оборонявшемуся (легкие телесные повре­ждения). Не менее очевидно и то, что уголовное дело было прекра­щено по статье 6 УПК («вследствие изменения обстановки») именно по причине сомнительности приведенной выше формулировки;

з) использование обороняющимся для отражения нападения оружия, иных предметов даже против невооруженных преступников, само по себе не является прямым указанием на превышение пределов необходимой обороны.

Так например, сержант милиции Трофимов, находясь по своему месту жительства, применил табельное оружие «ПМ» в процессе пре­сечения хулиганских действий Власова, который в пьяном виде вывел из строя электрическую сеть в доме, а также, вооружившись металли­ческой трубой, напал на Трофимова, угрожая убить его и его жену. На требования прекратить хулиганские действия и предупредитель­ное применение оружия (два выстрела под ноги Власова) не реагиро­вал. Трофимов выбежал из дома на улицу, Власов, преследуя его, замахнулся трубой и закричал: «Вот тебе и конец!». В этот момент Трофимов произвел выстрел в ноги. Власов был привлечен к уголов­ной ответственности по части 3 статьи 206 УК РСФСР, а действия сержанта милиции Трофимова признаны правомерными;

и) характер и опасность посягательства определяются не только тяжестью содеянного, но и теми возможными последствиями, кото­рые могли наступить, если бы противоправным действиям не был дан отпор. Напротив, потенциальные пределы обороны не должны стро­го ограничиваться только размером возможного вреда, который мог быть причинен посягавшим, тем более с ориентацией на санкцию статьи уголовного закона, под которую подпадали бы оба деяния, абстрагируясь от состояния необходимой обороны.

Помимо названных ранее обстоятельств, хотя и не включенных в закон, но логически расширяющих пределы обороны (про­никновение в жилище, групповое насилие и т. п.), должна учитывать­ся социальная значимость обороны, степень предотвращенного вре­да. Вместе с тем неявное, неочевидное несоответствие не только до­пустимо, но подчас неизбежно. Во-первых, посягательство в боль­шинстве случаев носит преднамеренным характер и, наоборот, зачас­тую (примерно в 70 % случаев) неожиданно, внезапно для защища­ющегося. Во-вторых, замысел правонарушителя не всегда ясен. В-третьих, соотношение сил нападения и защиты, с точки зрения как физических возможностей, так и оснащенности, складывается, как правило, в пользу первого . Обороняющийся в большинстве случаев действует без достаточной уверенности в эффективности своих дейст­вий, его поведение в достаточной мере стихийно.

Эти условия обязан рассматривать правоприменитель, учитывая такие обстоятельства, как, например, возраст, пол, физическое разви­тие, состояние здоровья (в том числе зрения, слуха и т. п.), а также

Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необхо­димость. – М.: Изд-во «Кросна-Лекс» 1996. С. 16

численный состав, технические и иные средства защиты и нападения. Наряду с этим даже при всех условно равных характеристиках, обо­роняющийся должен иметь право на причинение вреда нападающему с «излишком», т. к. иначе защита утрачивает свою эффективность;

к) исходя из оценочного характера понятия пределов необ­ходимой обороны, дать отвлеченные размеры допустимого «излишка» обороны невозможно. В каждом конкретном случае необ­ходимо определить, насколько достаточным было бы причинение меньшего (по сравнению с наступившим) вреда и каким мог быть максимальный вред, если бы посягательство не было пресечено. Ска­жем, известно, что последствия изнасилования могут быть чрезвы­чайно тяжелыми, поэтому в судебной практике известны случаи при­знания женщины, причинившей смерть насильнику, как действовав­шей без превышения необходимой обороны;

л) при оценке характера угрозы большое влияние оказывают как физические, так и психологические особенности индивида, что, к сожалению, не всегда учитывается на практике. Обороняющийся, определяя степень интенсивности защиты, исходит из субъективного приоритета ценностей, конкретной жизненной ситуации, оценить которую впоследствии, вне обстановки происшествия крайне затруд­нительно. Жизнь, здоровье и другие блага в экстремальных условиях обороны выражены не обезличенно, абстрактно – в виде законода­тельных формулировок, а как собственные неприкосновенные инте­ресы, над которыми нависла реальная угроза. При рассмотрении дел о необходимой обороне следует учитывать обстановку происшествия, психологические особенности, нравственную позицию, душевное состояние оборонявшегося и многое другое;

м) из смысла закона следует, что возможность избежать посяга­тельства без причинения вреда нападающему не только не исключает самостоятельную защиту, но и не должна снижать ее пределы. Коль скоро состояние необходимой обороны уже возникло, при определе­нии ее допустимых пределов нужно руководствоваться исключитель­но положением о соответствии защиты характеру и опасности пося­гательства, не допуская расширительного толкования уголовно-правовой нормы.

В этой связи не верна квалификация действий Артурова, ко­торый, при защите от нападения, выразившегося в угрозе ножом, нанес посягавшему удар топором и причинил ему менее тяжкие телес­ные повреждения. Признаки статьи УК РСФСР были усмотрены в том, что Артуров имел возможность обратиться за помощью. Не­смотря на то, что все обстоятельства дела были установлены совер­шенно точно, при квалификации была допущена двойная ошибка. Во-первых, при угрозе ножом вполне можно усмотреть опасность для жизни, что значительно расширяет пределы необходимой обороны. Во-вторых, пределы защиты были определены по не предусмотрен­ным законом основаниям.

Итак, из приведенной характеристики видно, что ситуация «нападение-защита» может иметь пять основных видов:

1) идеально правомерная необходимая оборона (с соблюдением всех рассмотренных правил);

2) правомерная мнимая оборона (при наличии извинительной ошибки);

3) необходимая оборона (включая правомерную мнимую) с пре­вышением допустимых пределов причинения вреда;

Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необхо­димость. – М.: Изд-во «Кросна-Лекс» 1996. С. 17

4) уголовно наказуемая мнимая оборона (неосторожное совер­шение преступления);

5) умышленное совершение преступления в связи с отсутствием состояния необходимой обороны (безобъектная оборона, т. е. защита неохраняемых законом интересов, а равно от правомерных действий. преждевременная или запоздалая оборона, защита от нереальной угрозы, умышленное причинение вреда третьим лицам).

Соответственно названным вариантам дается и юридическая оценка содеянного:

1) деяние безусловно признается правомерным;

2) также применяются правила статьи 13 УК РСФСР (37 УК РФ);

3) специальные виды ответственности предусмотрены статьей 105 УК РСФСР («Убийство при превышении пределов необходимой обороны») и статьей 111 УК РСФСР («Тяжкое или менее тяжкое те­лесное повреждение, причиненное при превышении пределов необходи­мой обороны»), во всех остальных случаях действия подлежат квали­фикации по статье уголовного закона, предусматривающей от­ветственность за соответствующее умышленное преступление, со ссылкой на п. 6 ст. 38 УК РСФСР («совершение преступления при защите от общественно опасного посягательства, хотя и с превышением Пределов необходимой обороны» как обстоятельство, смягчающее от­ветственность);

4) применяется статья уголовного закона, предусматривающая ответственность за соответствующее неосторожное преступление;

5) ответственность должна наступать по статье УК, предусмат­ривающей соответствующий состав преступления.

III. Рассмотренные условия правомерности должны быть объек­тивно и полно исследованы в рамках уголовно-процессуального доказывания. Как недооценка, так и переоценка тех или иных обстоя­тельств приводит к серьезным ошибкам в квалификации, утяжеляет и затягивает производство по делу. В следственной практике массовый характер приобрели случаи квалификации действии в состоянии не­обходимой обороны «с запасом прочности»«. Правомерная оборона нередко необоснованно признается преступлением с превышением ее пределов. Следователи, подстраховываясь, возбуждают уголовные дела «по факту» превышения пределов необходимой обороны, либо причинения телесных повреждений или убийства, однако затем, не имея полноценных оснований для привлечения к уголовной ответ­ственности, вынуждены принимать компромиссные решения. Из чис­ла изученных уголовных дел о превышении пределов необходимой обороны (по ст. 105, 111 УК РСФСР) только 9,4 % направлено в суд и рассмотрено им, а 73,9 % прекращено по нереабилитирующим осно­ваниям, из них 13,7 % – по ст. 6 УПК, 39,1 % – по ст. 74 УПК, 4,1 % – по ст. 8 УПК, 27,3 % – по ст. 9 УПК, амнистировано – 15,8 % обвиняе­мых .

Исходя из общественно опасного характера деяния, вызвавшего активное противодействие, в каждом случае необходимой обороны, даже с нарушением ее правил или с превышением допустимых преде-

Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необхо­димость. – М.: Изд-во «Кросна-Лекс» 1996. С. 18

лов, юридической оценке прежде всего должно быть подвергнуто именно само посягательство, и не только с точки зрения условий пра­вомерности защиты. Даже при неправомерной обороне сам факт при­чинения вреда нападавшему не должен механически снимать вопрос о его ответственности. Однако практические работники редко прини­мают во внимание то, что только после подробного юридического анализа именно общественно опасного деяния, спровоцировавшего защиту, может быть решен вопрос о соблюдении правил необходи­мой обороны. Несмотря на соответствующее разъяснение , субъекты уголовного судопроизводства в лучшем случае ограничиваются кон­статацией общественной опасности нападения вообще (по 25 % уго­ловных дел – судами и менее 10 % – органами предварительного следс­твия и дознания).

Очень часто неверно оценивается самое состояние обороны, а малейшее преобладание причиняемого вреда приобретает вид пре­вышения ее пределов. Парадоксально, «что следственные и судебные органы в более или менее сомнительных ситуациях в не­правомерности поведения упрекают именно лицо, действовавшее ответно, вынужденно, а не нападавшего» . Между тем наиболее пра­вильно в первую очередь установить сам факт общественно опасного посягательства и уж затем выяснять наличие-отсутствие условий пра­вомерности защиты. При этом целесообразно избрать путь доказывания «от противного», ориентируясь на приведенный выше перечень основных видов ситуации «нападение-защита».

При исследовании обстоятельств, связанных с институтом необ­ходимой обороны, следователям и лицам, производящим дознание, необходимо строго руководствоваться статьей 68 УПК. Причем, на­сколько это возможно, обстоятельства происшедшего должны быть максимально выяснены уже на стадии возбуждения уголовного дела. Это позволяет избежать в дальнейшем прекращения уже возбужден­ных уголовных дел по реабилитирующим основаниям.

Чрезвычайно важно детально исследовать событие (время, ме­сто, способ и другие обстоятельства), происшествия. Для правильной юридической оценки действий нападавшего и оборонявшегося не­обходимо изучить обстановку, последовательность действий напа­давшего и оборонявшегося, начальный и конечный моменты, про­должительность посягательства и защиты от него, все объективные условия, которые могли повлиять на адекватность оценки происхо­дящего и оборонительных действий. Для этого проводится осмотр места происшествия, осмотр предметов, имеющих отношение к собы­тию (орудия нападения и защиты, вещи, сохранившие те или иные следы, например, крови, одежды, поврежденного имущества и т. д.). Следует обращать особое внимание на расположение орудий нападе­ния и защиты, других предметов, трупа, тщательно описывать их, производить замеры. Большую доказательственную ценность имеют

Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необхо­димость. – М.: Изд-во «Кросна-Лекс» 1996. С. 19

качественно составленные протоколы, схемы, планы, фото- и ви­део матер и алы.

Нет нужды аргументировать важность сведений, которые могут быть сообщены конфликтовавшими сторонами и очевидцами, круг которых необходимо установить сразу же после получения повода к возбуждению уголовного дела. В ходе допросов (получения объясне­ний) должны выясняться следующие две группы вопросов, относя­щихся к нападению и защите (разумеется, в зависимости от конкрет­ной следственной ситуации их перечень может и должен варьироваться) .

Вопросы первой группы:

1) кто и на кого напал;

2) в каких действиях это выразилось, какими были их направ­ленность, сила и интенсивность;

3) использовалось ли при нападении какое-либо оружие или иной предмет в качестве орудия насилия, в каких условиях они на­блюдались допрашиваемым (расстояние, освещение и т. д.), каковы детали орудия, какие признаки указывали на его род и вид, каким образом нападавший его использовал (в какой руке держал, куда наносил удары или производил выстрелы, сколько раз), каких ре­зультатов добился (если не добился, то что помешало), что произо­шло с оружием (орудием) после окончания конфликта (к кому оно попало и т. п.);

4) какую опасность и для кого представляли насильственные действия нападавшего, на основании каких объективных данных можно судить о той или иной степени опасности этих действий;

5) какие следы насильственных действий нападавшего, в том числе и связанных с применением оружия или иного предмета, на­блюдал допрашиваемый, при каких условиях;

6) не предшествовали ли нападению угрозы, в какой форме вы­ражались (словесно, жестами, демонстрацией оружия или другого орудия насилия, сочетанием этих форм), кому из окружающих они были адресованы, каким было содержание угроз (следует предложить допрашиваемому воспроизвести их текстуально, по возможности, дословно, опуская только нецензурные слова, обрисовать картину и детали жестов, в том числе и связанных с демонстрацией оружия или иного орудия, и объяснить, как эти жесты в той обстановке можно было истолковать);

7) когда, по смыслу угроз, нападавший намеревался их реализо­вать (непосредственно после проявления либо в перспективе), были ли какие-либо приготовительные действия, как быстро и каким обра­зом угрозы переросли в действия, сопровождалась ли борьба угроза­ми, если произносились новые, то какие;

8) кто из участников конфликта был сильнее, техничнее в при­менении силы, по каким признакам это можно было определить.

Вопросы второй группы:

1) какие ответные действия предприняло лицо, подвергшееся на­падению, заключались ли они r применении силы; какова была их на­правленность, интенсивность; если это были удары (руками, ногами,

Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необхо­димость. – М.: Изд-во «Кросна-Лекс» 1996. С. 20

какими-либо предметами), то по каким частям тела наносились, дос­тигали ли цели, как повлияли на дальнейшие действия нападавшего;

долго ли продолжалось противоборство, на чьей стороне был перевес сначала и в конце борьбы, в силу каких обстоятельств;

2) применял ли подвергшийся нападению оружие или иное ору­дие для защиты, какое именно, откуда оно появилось, где находилось до применения, кому принадлежало, кому было еще известно об этом орудии (оружии), каким образом, сколько раз это орудие было при­менено в борьбе;

3) какими действиями были нанесены повреждения, в какой мо­мент борьбы они были совершены, не были ли они выполнены после того, как нападение прекратилось.

Допрашивающий во всех случаях помимо внешних условий вос­приятия инцидента (расстояние, освещенность и пр.) должен выяс­нять физиологические и психологические особенности, влияющие как на оценку обстоятельств происшествия, так и на объективность со­общаемых сведений, в частности, взаимоотношения свидетеля с кон­фликтовавшими сторонами (дружеские, нейтральные, неприязненные и т. п_).

Большое значение для определения соответствия защиты и пося­гательства имеют следственный эксперимент и освидетельствование. С их помощью могут быть выяснены, например, физические характе­ристики обеих сторон инцидента.

Практически ни по одному делу о правомерной или противо­правной обороне невозможно обойтись без применения специальных познаний в ходе проведения экспертизы или исследования. Посколь­ку необходимая оборона чаще всего связана с причинением физиче­ского вреда (в том числе со смертельным исходом), то, как правило, необходимо проведение судебно-медицинских экспертиз. Они способ­ны не только определить степень полученных телесных повреждений, что очень важно с точки зрения пределов необходимой обороны, но и выяснить механизм причинения вреда. Перед экспертами обязательно должен быть поставлен вопрос, позволяющий выяснить причинную связь между действиями оборонявшегося или нападавшего и причи­ненным ущербом. Экспертизы проводятся и для установления психи­ческих и психологических (эмоциональных, волевых, интеллектуаль­ных и др.) особенностей участников конфликта. Например, может быть определена способность оборонявшегося верно оценить харак­тер и размер причиняемого и предотвращаемого вреда.

Новая трактовка понятия пределов необходимой обороны ис­ключает уголовную ответственность за неосторожные действия, даже явно не соответствующие характеру и опасности посягательства. В этой связи органы, осуществляющие уголовно-процессуальную дея­тельность, при причинении «излишнего» вреда посягавшему обязаны особое внимание обращать на субъективную сторону обороны.

Каждое лицо, причастное к конфликту, потенциально может подлежать уголовной ответственности; не исключено; что противо­правными окажутся действия и той и другой стороны (в случае не­правомерной обороны). Поэтому в сомнительных случаях, не отдавая предпочтение обвинительному уклону в отношении оборонявшегося, следует все же отрабатывать в полном объеме версии, выдвигаемые обеими сторонами. В отношении каждой из них должен ставиться вопрос о виновности и мотивах поведения. При этом следует обра­щать особое внимание на причины неадекватности защиты (фи-

Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необхо­димость. – М.: Изд-во «Кросна-Лекс» 1996. С. 21

зические или психические недостатки, погодные и иные условия и т.д.

Важно учитывать взаимоотношение нападавшего и обороняв­шегося (супружеские, соседские, партнерские, властно-подчиненные и т.п.) и причины конфликта. Скажем, если к моменту происшествия у сторон сложились стойкие неприязненные отношения, нельзя сбрасы­вать со счетов версию о мести. Не исключены и корыстные мотивы, реализованные под предлогом необходимой обороны. Значение име­ет также поведение лиц во время расследования. Раскаяние обо­ронявшегося, преувеличение своей вины, как правило, свидетель­ствует о его добросовестности и на момент разрешения конфликта.

Учитывая, что не только сторона нападения, но и сторона обо­роны может действовать в нарушение уголовного, закона следует уже с момента рассмотрения повода к возбуждению уголовного дела ис­следовать фактические данные указывающие на виновность и того, и другого лица (лиц).

Подробно должны быть исследованы обстоятельства, влияющие на степень и характер ответственности, указанные в статьях 38, 39 Уголовного кодекса РСФСР. Надо иметь в виду, что, коль скоро зако­ном предусмотрена специальная ответственность за превышение пре­делов необходимой обороны по статьям 105 и 111 УК РСФСР, то обстоятельство, предусмотренное п. 6 ст. 38 УК РСФСР, в таких слу­чаях не расценивается как смягчающее. Этому условию придано зна­чение конструктивного признака преступления. Однако, если непра­вомерное причинение вреда не подпадает под статьи 105, 111 УК РСФСР, а подлежит квалификации по другим статьям уголовного закона, данное обстоятельство должно учитываться. Принимаются во внимание и все другие обстоятельства, смягчающие или отягчаю­щие ответственность.

На оценку действий с признаками необходимой обороны в до­статочной мере влияют данные, характеризующие участников инци­дента. Поэтому на самом начальном этапе расследования должны быть приняты меры к получению справок о судимости, характери­стик, справок НД, ПНД и др. Характеризующие сведения могут со­общить и свидетели из числа окружения сторон (родственников, зна­комых, сослуживцев и т. д.), но и отношение к таким показаниям должно быть весьма критическим.

Характер и размер ущерба, причиненного при необходимой обо­роне, имеет двоякое значение. С одной стороны, с учетом этих об­стоятельств устанавливаются пределы обороны, с другой, – при не­правомерной защите причиненный вред подлежит возмещению .

Согласно части 2 статьи 68 УПК должны быть выяснены причи­ны и условия, способствовавшие совершению преступления. Специ­фика дел о необходимой обороне, с этой точки зрения, также опреде­ляется наличием двух сторон конфликта. Когда оборона признана не соответствующей требованиям закона, то и «защищавшийся» и напа­давший подлежат уголовной ответственности. Стало быть, оба пре­ступления должны быть оценены с позиции их причинности.

Очевидно, что реализация гражданами права на необходимую оборону зависит от того, насколько правильно будет складываться судебная практика. Однако даже в положительном случае этот фак­тор сработает только тогда, когда общество будет осведомлено о реальном положении дел. В этой связи правоохранительным органам

Зуев В.Л. Необходимая оборона и крайняя необхо­димость. – М.: Изд-во «Кросна-Лекс» 1996. С. 22

следует как можно больше привлекать к разъяснительной работе средства массовой информации.

На страницах периодической печати, в теле – и радиоэфире должны рассматриваться конкретные примеры активного противо­стояния преступности со стороны граждан, результатов такого рода проявлений и, главное, комментарии к таким примерам с точки зре­ния права. Граждане должны убедиться, что их правомерное проти­водействие посягающему ни в коем случае не осуждается обществом и государством, а напротив, приветствуется и поощряется.

Одним из мифов, который был сложен после Великой Отечественной войны, стало возвеличивание обороны в противовес наступлению. Выражение «малой кровью, на чужой территории» стало одним из «обвинений» сталинского режима, который вместо нормальной обороны готовил Красную Армию к наступательной войне.

У некоторых даже сложилось мнение, что если бы смогли организовать хорошую оборону (как на Курской дуге) в самом начале войны, то врага дальше Днепра бы не пустили. В итоге оборону в Советской Армии поставили на первое место, в «Боевом уставе сухопутных войск» (1989 г.) часть 2 - «Оборона», глава 3 - «Наступление». Раньше было наоборот, из устава убрали основополагающую фразу: «Наступательный бой – основной вид действий Красной Армии».

Миф о бессмысленности контрударов

В реальности же оборона, в период Второй мировой войны, почти всегда уступает атаке противника: он имеет возможность уничтожать обороняющихся авиационными и минометно-артиллерийскими ударами. А самое главное – это неизвестность планов противника. Где он ударит, когда, какими силами, где будет вспомогательный удар?

Разведка может вскрыть только часть приготовлений врага, механизированные, танковые части могут за ночь пройти 60-100 км и ударить там, где не ждут. Противник может над каждой отдельной дивизией врага, стоящей в полосе главного удара, создать 3-5 кратное превосходство.

А при переходе боя в маневренную фазу ситуация ещё более осложнялась – требовалось угадать не только участок, по которому ударят в следующий раз, но и направление главного удара. Это весьма сложное занятие, проще и надежнее нанести по нему фланговый контрудар. Его фланги уже известны, в отличие от нахождения атакующего «острия», вынуждая противника защищать их, ослабляется его ударная мощь. Так, в приграничном сражении Юго-Западный фронт достиг наибольших успехов, именно нанося контрудары, например, когда 8-й механизированный корпус Д. И. Рябышева вышел на коммуникации корпуса В. Кемпфа в районе Дубно, а не угадывая направление главного удара, чтобы построить оборону.

Октябрь 1941 года

Для того, чтобы создать действительно прочную оборону, надо знать направление главного удара и необходимое количество войск, чтобы создать оборону необходимой глубины (знаменитое сражение на Курской дуге).

Классический пример разгрома оборонительных порядков – это оборонительная операция в районе Вязьмы и Брянска в сентябре-октябре 1941 года. 10 сентября войска получили приказ «прочно закопаться в землю», у них было три недели на подготовку обороны. В резерв на Западном фронте вывели несколько дивизий и создали маневренную группу. Осуществили переход на траншейную оборону, до этого в основном делали ячейки – отдельные окопы. На танкоопасных направлениях ставились мины, рылись рвы, строились блиндажи, укреплялись огневые точки. Но вопрос номер один в обороне – где будет главный удар. Предполагали, что вермахт ударит по шоссе Смоленск – Ярцево – Вязьма, здесь создали систему обороны с нормальной плотностью. Так, 112-я стрелковая дивизия (сд) занимала оборону 8-и км фронта при её численности 10 тыс. человек, 38-я стрелковая дивизия (это все части 16-й армии К. К. Рокоссовского) занимала фронт в 4 км при численности в 10 тыс. человек. Позади них создали и резервную полосу обороны.

Но за счёт этого были ослаблены другие направления, сил для их полноценного прикрытия не было. Например, 211 сд (9653 человека) занимала оборону на 16 км, 53 сд 43-й армии - 24 км. На Брянском фронте дело было еще хуже, дивизии держали фронт от 24 км до 46 км (217 сд 50-й армии). По Полевому ставу РККА 1939 года, дивизия может оборонять полосу по фронту 8-12 км, в глубину на 4-6 км.

Армия, выбирающая оборонительную стратегию, оказывается в намного худшем положении, чем атакующая сторона. Только вскрытие разведкой направления главного удара (ударов) дает шансы на успех. Советское командование прорабатывало и другие возможные направления ударов противника, но сил, чтобы надёжно их закрыть, не было.

Немцы смогли скрыть переброску из-под Ленинграда 4-й танковой группы, это позволило нанести два главных удара по сходящимся направлениям. Советская разведка смогла довольно точно определить время начала операции «Тайфун», но не вскрыла направления ударов. 3-я танковая группа ударила севернее шоссе Ярцево – Вязьма, в стык 19-й и 30-й армий, 4-я танковая группа южнее шоссе, по 24-й и 43-й армиям восточнее Рославля. Немцы создали полное локальное преимущество (против 4-х дивизий 30-й армии было 12 немецких, из них 3 танковые и 1 моторизованная) и прорвали оборону советских войск, в окружение попали примерно 600 тыс. человек.

Также прорвали и оборону Брянского фронта, главного удара ждали на брянском направлении, а вермахт ударил на 120-150 км южнее.

Таким образом, пассивное ожидание привело к ужасным последствиям, неожиданные ходы противника привели к провалу оборонительной стратегии. Предусмотреть все ходы атакующего противника практически невозможно. Единственный выход - перехват стратегической инициативы, любой ценой. Этот принцип верен как в войне, так и рукопашном бою, лучшая оборона – это атака.

Не надо думать, что это придумал вермахт - Красная Армия сама так же будет действовать в 1943-1945 годы, и мощные оборонительные линии вермахта падут так же, как оборонительные порядки РККА в 1941-1942 годах. Кремль, начиная контратаки и контрудары в 1941-1942 годы, делал всё верно, противник, реагируя на них, терял время, ресурсы, а мы с каждым днём, неделей становились только сильнее.

Позднее, в 1942 году, вермахт так же пробивал оборону Южного фронта (Барвенковский выступ), 57-я армия держала фронт в 80 км, её дивизии численностью 6-7 тыс. человек - 16-20 км, 9-я армия – 90 км, её дивизии в 5-6 тыс. человек - в среднем 15-18 км, их плотность была на грани допустимого. Удар вермахта был неотразим, Барвенковский выступ был срезан.

Успешные примеры обороны крупных городов - Одесса, Севастополь, Сталинград - не эквивалентны обороне фронта в 10-ки, 100-ни км. В них можно сосредоточить крупные силы на узком участке. Помогают строения, действие бронетехники затруднено.

Контратака наших солдат на подступах к Сталинграду.

Пример Курской дуги

Это один из самых успешных примеров успешной обороны при относительно неплохих данных разведки. Но и здесь оборона Воронежского фронта была пробита на всю глубину: первою полосу обороны 6-й гвардейской армии И. Чистякова, которую строили несколько месяцев, вермахт прошёл за 17 часов. Чтобы остановить клинья противника, пришлось бросить против них танковые корпуса фронта.

К моменту вступления в бой 5-й танковой армии П. Ротмистрова, 5-й гвардейской армии А. Жадова фронт 6-й гвардейской армии был прорван, фронт 69-й армии продавлен, ситуация была очень тяжёлая.

Замыслы противника не были известны со всей определённостью, так, Г. К. Жуков вспоминал, что ошиблись в масштабах группировок вермахта, наиболее сильной группой считали войска в районе Орла, против Центрального фронта. А в реальности наиболее сильный «кулак» собрали против Воронежского фронта. Не смогли точно определить направление главного удара вермахта на южном фасе дуги. Если на севере (Центральный фронт К. К. Рокоссовского) полоса местности, пригодная для наступления танковых дивизий, составляла 95 км (31% фронта), то на юге местность была открытая. Для наступления было пригодно 164 км (67%) фронта. Поэтому командующий Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутин вынужден был «распылить» свои силы по всей опасной полосе, плотность войск была снижена.

С определением главного удара ошиблись настолько, что самая сильная армия Воронежского фронта - 40-я К. Москаленко - вообще оказалась слева от наступающей 4-й танковой армии Г. Гота. 40-я армия имела 35,4 единицы артиллерии на километр фронта, 6-я гвардейская армия - 24,4 орудия на 1 км., у 40-й армии было 237 единиц бронетехники, у 6-й - 135, 40-я армия занимала фронт в 50 км, 6-я - 64 км. В итоге 6-й гвардейской армии не помогли и переброшенные на помощь дивизии, артполки из 40-й армии, из резерва фронта, немцы прорвали оборону на глубину 35 км и ещё и фактически били советские части частями. Спасли ситуацию только стратегические резервы – армии Ротмистрова и Жадова.

И нельзя сказать, что положение полностью стабилизировалось, командование вермахта более чем за месяц до начала наступления отрабатывало вариант отражения контрудара из района Прохоровки. Это был для них ожидаемый ход. Две дивизии СС - «Лейбштандарт» и «Мертвая голова» - повернули навстречу удару, и вместо флангового контрудара получилось встречное сражение. Наши 18-й и 29-й танковые корпуса потеряли до 70% техники и фактически лишись способности вести бой.

Подводя итоги этой битвы, можно сказать, что в Курском сражении, благодаря оперативной паузе в несколько месяцев, у командования появилась возможность накопить резервы, сосредоточить их на вероятном направлении удара противника, создать мощную оборону. Но в итоге немцы её прорвали, и только наступательные действия других фронтов позволили избежать поражения.



Возведение оборонительных рубежей. Курская дуга.


Переброска немецко-фашистских войск в район Курского выступа.

Итоги

Оборона не является спасением армии, когда можно отбить удар противника, понеся небольшие потери. Это миф, который создал кинематограф, показывающий, как наша пехота крошит наступающих фрицев, или наши цепи, уничтожаемые пулемётно-артиллерийским огнём врага, которые подняли в атаку «тупые» комиссары.

Атакующий имеет стратегическую инициативу, враг не знает его планов. Атакующая сторона может смешать обороняющуюся сторону с землёй с помощью артиллерии и авиации. Проволочные заграждения сметаются артиллерийско-минометным огнём, артиллерия и минометы пробивают проходы в минных полях, разрушают долговременные огневые точки. Артиллерию обороняющейся стороны подавляют, так как имеют возможность собрать на этот участок превосходящие её силы. Затем под прикрытием огневого вала идут в атаку танки и пехота. Атакующая сторона может создать полное численное превосходство, когда прореженный авиацией и артиллерий полк атакует полнокровная дивизия с танковыми частями. В итоге фронт прорывается, соседние части, чтобы не попасть в окружение, начинают отходить.

Атакующую сторону, которая хорошо подготовилась, не могут остановить и более мощные укрепления, чем полевые. Вермахт прорвал «линию Мажино» на границе с Францией, Красная Армия взломала укрепления «линии Маннергейма».

Советская штурмовая группа движется к Рейхстагу.

Источники :
Исаев А. Антисуворов. Десять мифов Второй мировой. М. 2006.
Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. В 2 томах. М., 2002.
Карпов В. В. Избранные произведения. В 3 томах. М., 1990.
Конев И. С. Записки командующего фронтом. М., 2000.
Курская битва. М., 1970.
Михайлов И. Окружение под Вязьмой. Вязьма. 1999.

Состояние необходимой обороны оправдывает причинение вреда посягающему лишь в том случае, когда защитительные действия не выходят за пределы необходимости. Превышение этих пределов (эксцесс обороны) представляет собой общественно опасное деяние.

Слово "эксцесс" (от лат. excessus - выход; отступление, уклонение) означает крайнее проявление чего-либо, излишество, невоздержанность.

Необходимая оборона практически всегда носит вынужденный характер. Вытекаемое из требования закона условие относительной соразмерности (разумеется, неравенства и непропорциональности) средств и интенсивности посягательства и защиты подразумевает, что оборона не должна превышать пределов необходимости. У обороняющейся стороны существует определенный предел, при выходе за который его действия уже будут носить противоправный характер. Относительное соответствие действий обороняющегося характеру и степени общественной опасности посягательства и является этим пределом, именуемым в специальной литературе интенсивным пределом допустимости обороны.

Термин "предел" трактуется как "граница чего-нибудь; то, что отграничивает собою что-нибудь; последняя крайняя грань чего-нибудь". "За пределами" означает вне чего-нибудь, вне границ, вне допустимого, возможного. Норма о необходимой обороне не только определяет активное противодействие общественно опасному посягательству, но и требует от обороняющегося не выходить за ее пределы.

Статья 37 УК РФ формулирует превышение пределов необходимой обороны как умышленные действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства. Закон не раскрывает признаков явного несоответствия защиты характеру и степени опасности посягательства. Здесь мы встречаемся с оценочным понятием. В науке уголовного права предпринимались попытки конкретизировать признаки данного понятия. Некоторые авторы предлагают считать превышением пределов необходимой обороны и так называемую несвоевременную оборону (преждевременную либо запоздалую). Превышением пределов, следует признавать лишь такое явное несоответствие, при котором всем присутствующим было абсолютно точно понятно, что обороняющийся имел возможность отразить нападение более мягкими средствами и сознавал такую возможность, но тем не менее выбрал заведомо более опасные средства и методы защиты и без необходимости причинил тяжкий вред нападавшему. Иногда суды ошибочно оценивают действия обороняющегося как превышение, не учитывая всех объективных и субъективных факторов. Например, сотрудник милиции П. был ошибочно обвинен в убийстве при превышении пределов необходимой обороны, хотя все обстоятельства (групповое нападение с насилием, опасным для жизни) свидетельствовали о правомерном причинении смерти нападавшему, что впоследствии и подтвердил Президиум Московского городского суда.



Кодекс, таким образом, формулирует два признака превышения пределов необходимой обороны:

1. явное несоответствие причиненного вреда характеру посягательства (качественный признак);

2. явное несоответствие причиняемого вреда опасности посягательства (количественный признак). В последнем случае речь, конечно, идет о "степени общественной опасности посягательства".

Решающим здесь является именно степень опасности посягательства, которая в основном и определяет пределы допустимого вреда при необходимой обороне. Здесь существует прямая зависимость: чем опаснее посягательство, тем более широкими являются пределы допустимого вреда, причиняемого посягающему. Очевидно, что причинение тяжкого вреда посягающему соизмеримо лишь с посягательствами, представляющими большую общественную опасность (например, при защите жизни, здоровья, личной свободы, половой неприкосновенности, собственности, общественной и государственной безопасности и т.п.). Признавая превышением пределов необходимой обороны "умышленные действия, явно не соответствующие характеру и опасности посягательства", законодатель главным образом имеет в виду чрезмерность ("явную несоразмерность") причиненного в результате защитительных действий вреда в сравнении с опасностью посягательства.

Но это, с нашей точки зрения, еще не полное определение превышения пределов необходимой обороны. Дело в том, что причиняемый посягающему вред должен быть относительно соразмерным не только с характером и опасностью посягательства, но и с обстановкой защиты. Обстановка защиты определяется реальными возможностями и средствами обороняющегося отразить посягательство, не прибегая к причинению посягавшему тяжкого вреда. Характер такой обстановки зависит от реального соотношения сил, возможностей и средств обороняющегося и посягающего. Логическое ударение в выражении «необходимая оборона» сдвигается, таким образом, на понятие «необходимость».

Пленум Верховного Суда СССР в п. 7 Постановления от 16 августа 1984 г. "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" указал, что по смыслу закона превышением пределов необходимой обороны признается лишь явное, очевидное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства, когда посягающему без необходимости умышленно причиняется смерть или тяжкий вред здоровью. Таким образом, Пленум рекомендует судам по делам данной категории использовать наряду с принципом соразмерности и принцип необходимости. Последний заключается в том, что оправданы могут быть только такие меры защиты, в результате которых причиняется вред, достаточный для пресечения общественно опасного посягательства. В Постановлении Пленума Верховного Суда от 16 августа 1984 г. указывается также, что в состоянии душевного волнения, вызванного посягательством, обороняющийся не всегда может точно взвесить характер опасности, избрать соразмерные средства защиты. Действия обороняющегося нельзя рассматривать как совершенные с превышением пределов необходимой обороны, когда причиненный им вред оказался больше, чем вред, предотвращенный, либо тот, который был достаточен для предотвращения нападения, если при этом не было допущено явного несоответствия средств защиты характеру и опасности посягательства. Поскольку установление явного, очевидного несоответствия защиты и посягательства - дело факта, они оцениваются на основе материалов судом и играют важную роль в решении вопросов о необходимой обороне либо ее превышении.

Стоит сказать о том, что многие ученые в сфере уголовного права «ругают» те изменения, которые были внесены в ст. 37 УК РФ Федеральным законом от 14.03.2002 года. Например, Побегайло говорит: «…Мы далеки от положительной оценки тех изменений, которые внесены в ст. 37 УК РФ Федеральным законом от 14 марта 2002 г., поскольку акцент в них сделан только на случаи, когда "посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия". В таких случаях причинение любого вреда нападающему является теперь правомерным. Законодатель, таким образом, вернулся к тексту ст. 13 УК РСФСР в редакции Федерального закона от 01.07.1994 г. Поступив так, законодатель в значительной степени ослабил защиту таких важных для человека и общества благ, как безопасность здоровья, личная свобода, половая свобода и неприкосновенность, собственность (особенно при насильственных на нее посягательствах), общественный порядок и спокойствие (злостное хулиганство с применением оружия или других предметов, используемых в качестве оружия), неприкосновенность жилища, особенно при посягательствах, связанных с насильственным в него проникновением, общественная безопасность и пр. В подобных случаях акцент в правоприменительной деятельности логически переносится на превышение пределов обороны». Как отмечает С.В. Пархоменко, законодатель должным образом не учел неудачный правоприменительный опыт реализации данной нормы в период 1994 - 1996 гг. Поэтому не случайно отклики на изменение редакции ст. 37 УК РФ в 2002 г. на страницах юридических изданий были преимущественно негативными, созвучными тем, которые имели место после изменения редакции ст. 13 УК РСФСР 1960 г.

Другой аргумент против данной законодательной новеллы состоит в следующем. Известно, что профессиональный уровень правоприменителей, особенно сотрудников следственных подразделений, мягко говоря, в целом далек от совершенства. Он в силу объективных причин постоянно снижается. И указания закона в этой профессиональной среде воспринимаются однозначно: если посягательство угрожает жизни обороняющегося, то можно причинять посягающему любой вред вплоть до смерти; в других случаях, как правило, усматривается превышение пределов необходимой обороны, а то и обычное преступление против личности. Чего уж тут мудрствовать лукаво?! Такова логика правоприменительной практики, как бы этого, может быть, не желали субъективно "творцы" Федерального закона от 14 марта 2002 г.

Приведем показательный пример.

Поздно вечером (дело было в декабре 2003 г.) 28-летняя Александра Иванникова возвращалась домой, где ее ждали муж и грудной ребенок. Она остановила таксиста-частника. За рулем "Жигулей" десятой модели сидел 23-летний Сергей Багдасарян.

Как только Александра села в машину, Багдасарян заблокировал двери, отвез пассажирку в темный переулок, где потребовал от нее орального секса. Уговоры на насильника не подействовали, он спустил брюки и трусы, схватив Александру за голову, попытался принудить ее к сексу силой. В короткой схватке побеждал молодой здоровый мужчина. В отчаянии женщина дотянулась до сумочки, выхватила оттуда небольшой кухонный нож, который носила при себе, опасаясь нападений, и ударила им таксиста в бедро, после чего выбралась из машины. Била наугад - лишь бы он ее отпустил. К несчастью для Багдасаряна удар пришелся в бедренную артерию, хлынула кровь, а поскольку он находился в состоянии опьянения, то не смог наложить себе жгут. От острой потери крови Багдасарян скончался еще до прибытия скорой помощи.

Дело Александры Иванниковой прошло несколько судебных инстанций. Ее доводы, что она действовала в пределах необходимой обороны и не превысила ее пределов, правоприменители долгое время считали неубедительными. Следствие по этому делу длилось восемнадцать месяцев вместо двух положенных по закону. Вначале ей было предъявлено обвинение по ч. 4 ст. 111 УК РФ. Позже оно было переквалифицировано по ч. 1 ст. 107 УК. В июне 2005 г. Люблинский суд г. Москвы признал Иванникову виновной в аффектированном убийстве и приговорил ее к двум годам лишения свободы условно.

Дело Иванниковой получило большой общественный резонанс. Только благодаря вмешательству правозащитников и юридической общественности приговор по делу в порядке надзора был отменен и Иванникова оправдана за отсутствием в ее действиях состава преступления. Разумеется, правовая оценка таких деяний - это вопрос факта. И здесь как раз очень важно использовать критерий необходимости причинения соответствующего вреда. Вот почему мы считаем неприемлемым выражение "беспредельная оборона", появившееся в специальной литературе после указанных изменений ст. 37 УК РФ.

Таким образом можно сказать о том, что норма о необходимой обороне пока не совершенна и имеет много недостатков.

Заключение

В заключение следует признать, что институт необходимой обороны по российскому уголовному праву предоставляет гражданам самые широкие юридические возможности по защите охраняемых законом объектов, однако эффективное использование гражданами своих прав затруднено, во-первых, высокой степенью абстрактности законодательных формулировок, а во-вторых, ошибками в правоприменительной деятельности. Норма закона о необходимой обороне должна быть сформулирована таким образом, чтобы была доступна для понимания каждым человеком, иными словами, каждый должен знать, какой именно вред посягающему лицу он может причинить в том или ином случае. Объясняется это и разгулом преступности, вооруженностью нападающих, наглостью, бесчеловечностью преступников, которые терроризировали и запугивали большинство людей, подавив их волю к сопротивлению. В таких условиях было бы весьма полезным активизировать наступательную деятельность милиции и других государственных органов, организаций и самих граждан.

Широкое участие общественности в борьбе с нарушениями общественного порядка и преступными посягательствами должно сделать необходимую оборону еще более эффективным средством по предупреждению и пресечению преступлений. С полным основанием можно говорить о том, что необходимая оборона является юридическим выражением активной роли граждан в борьбе с преступными посягательствами на государственные, общественные и личные интересы. Очевидно, что реализация гражданами права на необходимую оборону зависит от того, насколько правильно будет складываться судебная практика. Однако даже в положительном случае этот фактор сработает только тогда, когда общество будет осведомлено о реальном положении дел. В этой связи правоохранительным органам следует как можно больше привлекать к разъяснительной работе средства массовой информации.

На страницах периодической печати, в теле – и радиоэфире должны рассматриваться конкретные примеры активного противостояния преступности со стороны граждан, результатов такого рода проявлений и, главное, комментарии к таким примерам с точки зрения права. Граждане должны убедиться, что их правомерное противодействие посягающему ни в коем случае не осуждается обществом и государством, а напротив, приветствуется и поощряется.

Были рассмотрены теоретические вопросы касающиеся общих положений о необходимой обороне. Были затронуты и рассмотрены такие важные ее составляющие как:

Понятие необходимой обороны;

Правовая природа данного права;

Условия правомерности;

Пределы необходимой обороны;

Рассмотрена судебная практика;

Принимая во внимание все выше сказанное, считаю, что цель работы, поставленная мною в ее Введении достигнута, и в ней раскрыты максимальные знания, касающиеся права на необходимую оборону.

Список использованной литературы

В судебной практике встречаются случаи осуществления оборо-I нительных действий против лица, поведение которого ошибочно; воспринимается как общественно опасное действие. В теории уго-> ловного права и в судебной практике такие случаи называются Пленум Верховного Суда СССР в упоминавшемся постановлении от 16 августа 1984 г.

Указал, что суды должны отличать состоя-^ ние необходимой обороны от так называемой мнимой обороны, I когда отсутствует реальное общественно опасное посягательство и т лицо лишь ошибочно предполагает его наличие. " При мнимой обороне посягательство отсутствует. Оно «существует» лишь в сознании «обороняющегося». Мнимая оборона возможна лишь вследствие ошибки «обороняющегося» в оценке социальной значимости действий потерпевшего. В этом случае какие-то его действия, объективно не создающие опасности общественным отношениям, под влиянием субъективного заблуждения воспринимаются как общественно опасное посягательство.

Случаи мнимой обороны можно разделить на три группы Первую составляют те из них, при которой «обороняющийся» допускает ошибку в оценке действий потерпевшего, неправильно считая их общественно опасными, хотя они не обладали таким качеством или были даже правомерными.

Работникам милиции М и Б показались подозрительными ехавшие в машине пассажиры Они подали водителю сигнал остановиться Тот не выполнил приказа и прибавил скорость Работники милиции начали преследовать тех, кто делал попытку скрыться Когда М сделал предупредительный выстрел, ему показалось, что в руках одного из пассажиров появился пистолет И тогда он из автомата открыл огонь, ранив водителя и пассажира Потом было установлено, что у раненых не было никакого оружия

Ошибка «обороняющегося» возможна в обстановке действительного посягательства. Одним из видов такой ошибки является ошибка относительно личности посягающего. Она состоит в том, что лицо, в отношении которого осуществляются оборонительные действия, не является нападающим.

Глава XIII. Обстоятельства, исключающие преступность деяния

Поздно вечером во дворе техникума В. и Г. подрались. Г., которому досталось больше, побежал в помещение, где проходили танцы, и вызвал на помощь ватагу своих дружков. Те окружили В. и начали его избивать. В., размахивая раскрытым перочинным ножом, разорвал кольцо окружения и бросился бежать, но тут же наскочил на постороннего 3., который расставил руки в стороны Полагая, что 3. из компании нападающих, В. ударил его ножом в живот. Позже было выяснено, что 3 – одноклассник В. и, увидев последнего, хотел обнять его

Третью группу мнимой обороны составляют случаи, когда «обороняющийся» допускает ошибку относительно момента окончания посягательства. Это так называемая запоздалая оборона. Она имеет место, когда нападающий прекратил посягательство, а обороняющийся не заметил момента окончания посягательства и продолжает оборонительные действия.

Д. с топором в руках напал на своего соседа И. В борьбе И вырвал топор у своего противника. Д. отскочил в сторону, споткнулся, упал и, потеряв очки, стал шарить руками, стараясь поднять их. Поскольку вокруг валялись обломки кирпичей, И. подумал, что Д. хочет вооружиться одним из них и продолжить нападение. Не дожидаясь его возобновления, И. ударил топором Д. в плечо и ранил его.

Ошибка возможна и при отражении действительного посягательства, когда обороняющийся преувеличивает характер или степень его общественной опасности, считая, что посягающий угрожает причинением вреда более важному благу, чем на самом деле. Посягательство в таком случае – реальный фактор, и оборонительные действия направлены непосредственно пробив нападающего. Вот почему такая ошибка не создает состояния мнимой обороны. Здесь обычная необходимая оборона с невиновным причинением недопустимого вреда.

Братья М. ночью на колхозной плантации набрали по мешку лука, а затем решили попугать сторожей. Войдя в шалаш, они стали обоих сторожей заваливать порожними мешками и ботвой. Сторож Ц. сбросил с себя наваленное и, думая, что его собираются лишить жизни, выстрелил и убил одного из братьев. В данном случае хулиганы фактически не угрожали жизни сторожей, в связи с чем Ц. допустил ошибку относительно характера посягательства. Однако эта извинительная ошибка не изменяет содержания действий Ц как совершенных в состоянии необходимой обороны.

При мнимой обороне причиняется вред лицу, не совершающему посягательства, либо лицу, совершившему посягательство в прошлом и уже возвратившемуся под охрану закона. Отсюда следует, что вред, причиненный при мнимой обороне, является общественно опасным. Возникает вопрос об ответственности.

В тех случаях, когда «обороняющийся» не сознавал ошибочности своего представления относительно социальной значимости поведения потерпевшего, личности пострадавшего или момента окон-

чания посягательства, не должен и не мог сознавать своей ошибки, в его действиях нет вины, и он не может быть привлечен к уголовной ответственности.

Глубокой ночью Ш., будучи пьяным, по пути домой решил навестить свою знакомую Подойдя к дому, в котором она жила, он увидел открытое окно. Полагая, что это окно комнаты его знакомой, он стал через него влезать в помещение, но оказалось, что он ошибся и полез в квартиру ее соседа Е.

От шума Е. проснулся. Увидев в проеме окна человека, он подумал, что это вор, схватил табуретку, стоявшую у кровати, и обрушил ее на голову Ш., причинив тяжкий вред его здоровью. Е осуществил мнимую оборону невиновно, так как не сознавал и не мог сознавать отсутствие у потерпевшего преступных намерений.

Существует мнение, что невиновная мнимая оборона должна рассматриваться как акт необходимой обороны. Однако такое суждение вызывает возражение. Дело в том, что при мнимой обороне нет основания для необходимой обороны – общественно опасного посягательства. Его нет либо вообще, либо оно было в прошлом и перестало существовать на момент осуществления «обороны». Мнимая оборона не уголовно-правовая категория (она не предусмотрена УК). Она чисто научное понятие, призванное помочь разобраться в случаях, когда «оборона» не укладывается в рамки ст. 37.

В случаях, когда вся обстановка происшествия давала «обороняющемуся» возможность осознавать ошибочность своего представления относительно посягательства или личности потерпевшего и не допустить ошибки, причинение ему вреда является недопустимым и служит основанием для уголовной ответственности виновного.

При распитии спиртных напитков между Г и У возникла драка Опасаясь тяжелых последствий, Г. ушел домой. Вскоре к нему пришли У. и Ф. и стали вызывать Г на улицу для выяснения отношений. Г. отказался выйти и пустить их в дом. Тогда они начали бить стекла окон и угрожать поджечь дом С целью пресечь хулиганские действия У и Ф Г решил пригрозить им оружием, за которым он через двор и огороды побежал к своему родственнику, проживающему неподалеку. Взяв ружье и зарядив его, Г. по улице стал возвращаться домой. Пройдя небольшое расстояние, Г. увидел, как со стороны его дома навстречу идут двое. Поскольку было темно, Г принял идущих за У. и Ф. Опасаясь продолжения хулиганских действий, Г. крикнул идущим: «Стой, стрелять буду!» Те не обратили на крик внимания и продолжали движение. Тогда Г. выстрелил и ранил одного из идущих Потерпевший и идущий с ним были посторонними. Г. допустил ошибку относительно личности потерпевшего. Но он имел возможность не допускать ее. Для этого ему, ничем не рискуя, следовало бы поближе подойти к тем, кто двигался навстречу. Именно поэтому Г. был признан виновным в преступлении, предусмотренном ст. 118 УК

Говоря о юридической оценке действий, совершенных при мнимой обороне, следует помнить, что они – результат фактической ошибки и поэтому при их квалификации может быть только один

Глава XIII Обстоятельства, исключающие преступность деяния

§ 6 Причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление 299

подход, вытекающий из единых правил ответственности за преступления, совершенные под влиянием ошибки. В этой связи виновная мнимая оборона не может быть признана умышленным преступлением, так как при такой «обороне» виновный не сознает общественно опасного характера своего действия. Она влечет ответственность по нормам, предусматривающим ответственность за неосторожные преступления (ст. 109, 118 УК). Изложенное касается случаев, когда мнимо обороняющийся причиняет вред, который в условиях реального посягательства был бы соразмерным.

Иначе обстоит дело при оценке мнимой обороны, повлекшей причинение вреда, недопустимого в условиях отражения реального посягательства. Здесь возможны два варианта. Первый – «обороняющийся» по неосторожности причинил тяжкий вред потерпевшему

С в ночное время был остановлен на улице двумя подвыпившими молодыми людьми с просьбой дать спички прикурить сигарету При этом один из них приблизился к С вплотную, а другой стал заходить за спину С, подумав, что его хотят побить, ударил подошедшего спереди в лицо От удара он потерял равновесие и упал головой на бордюрный камень Он получил перелом основания черепа и умер За эти действия С был осужден за причинение смерти по неосторожности, так как в действительности молодые люди не имели намерения напасть на него

Второй вариант – мнимо обороняющийся сознательно причиняет пострадавшему вред, недопустимый в условиях отражения реального посягательства. Такая мнимая оборона влечет ответственность в зависимости от наступивших последствий, как за умышленное преступление, по ст. 105, 111 или 112 Ж

Охранник колхозной пасеки О вечером заметил, как двое подростков шли в направлении охраняемой им пасеки Будучи уверенным в том, что подростки намереваются красть рамки с медом, он выстрелил в их направлении и убил одного из них О был осужден за умышленное убийство

Пленум Верховного Суда СССР в неоднократно упоминавшемся постановлении высказывал другую точку зрения. Признавая, что невиновная мнимая оборона есть разновидность необходимой обороны, он пошел еще дальше и указал, что, если при мнимой обороне лицо превысило пределы защиты, допустимой в условиях соответствующего реального посягательства, оно подлежит ответственности, как за превышение пределов необходимой обороны. Однако такое суждение, как уже отмечалось, противоречит закону. Мнимая оборона не разновидность необходимой обороны. Поэтому виновная мнимая оборона не может быть превышением пределов необходимой обороны.

Уголовный кодекс РФ ни словом не упоминает о таком понятии как мнимая оборона, хотя на практике нередки случаи подобного рода. Приведем пример. Гр. Газимов Н.Х. шел ночью по дороге в пос. Мурсалинкино.

Неожиданно его кто-то ударил сзади, и он упал, после чего его еще ударили, и он потерял сознание. Очнувшись, он увидел двух человек, которые пытались с ним чего-то сделать и, защищая свою жизнь, применил нож. О том, что он убил Ахмедиева и ранил Закиржанова, которые являлись работниками милиции и осуществляли свою служебную деятельность по охране общественного порядка, Газимов узнал только утром, когда пришел в милицию. Газимов после полученных ударов и потери сознания в ночное время суток не смог правильно оценить обстановку, потерпевших он в темноте не узнал, принял их за неизвестных ему посягающих и решил, что реальное нападение на него продолжается.

В действительности же реального посягательства не существовало и Газимов, добросовестно заблуждаясь, ошибочно посчитал, что нападение на него продолжается. Таким образом, суд, прекращая производство по делу, указал, что Газимов находился в состоянии мнимой обороны.1 Однако предварительное следствие квалифицировало действия Газимова по ч. 2 ст. 191 УК РСФСР (1960).

Сложилась такая обстановка, в которой у Газимова ошибочно возникла уверенность в наличности общественно опасного посягательства. Почему же тогда на практике правоприменительные органы не могут правильно разобраться в подобных ситуациях? Ответ, думается, в следующем: пока данный вопрос не будет урегулирован законом, судебные ошибки будут повторяться. Необходима законодательная регламентация состояния так называемой мнимой обороны. Данный путь избрал законодатель Белоруссии. В ч. 1 ст. 37 УК Республики Беларусь говорится о том, что «если лицо вследствие заблуждения считало, что находится в состоянии

необходимой обороны..., то по обстоятельствам дела не должно было и не могло сознавать отсутствие обстоятельств, исключающих преступность деяния, его действия оцениваются соответственно по правилам ст. 34 настоящего Кодекса». Данной нормой УК Белоруссии урегулировал вопрос относительно так называемой мнимой обороны, юридические последствия которой определяются теперь по правилам о фактической ошибке в наличии обстоятельств, исключающих преступность деяния. При такой ошибке исключается и умысел, и неосторожность, а следовательно устраняется и уголовная ответственность за такие действия.

Ч. 2 ст. 37 содержит положение о том, что «если в сложившейся обстановке лицо должно было и могло предвидеть отсутствие обстоятельств, исключающих преступность деяния, оно подлежит ответственности за причинение вреда по неосторожности».

Ст. 30 Уголовного закона Латвии закрепила понятие мнимой обороны, согласно которой «оборона считается мнимой в том случае, когда не было реального нападения, указанного в статье 29 настоящего закона, лицо по ошибке считало, что такое нападение совершается».

В случаях, когда обстоятельства происшествия давали основание для предположения, что совершается реальное нападение, а лицо, применившее средства, не сознавало ошибочности такого предположения, к тому же оно не могло и не должно было сознавать его ошибочность, действия этого лица расцениваются как необходимая оборона».

обороны, допустимые в условиях соответствующего реального нападения, несет ответственность как за превышение пределов необходимой обороны». Часть 4 ст. 30 содержит еще одно положение, согласно которому «лицо, причинившее мнимому нападавшему вред, соответствующий признакам преступного деяния, и не осознававшее мнимость нападения, хотя при конкретных обстоятельствах оно должно было и могло сознавать его мнимость, подлежит ответственности за данное деяние как за совершенное по неосторожности».

В УК Индии закреплено понятие мнимой обороны, и действия, совершенные в таком состоянии, рассматриваются как совершенные при необходимой обороне: «Действие, которое при других условиях представляло бы собой преступление, не является таковым по причине неправильного представления о чем-либо со стороны такого лица»2

В российском уголовном законодательстве следует также урегулировать вопросы мнимой обороны во избежание различных доктринальных толкований по этому вопросу и ошибок в правоприменительной практике.

Возможно, другие авторы предложат свою концепцию решения этого вопроса в уголовном законе, но то, что понятие мнимой обороны и ответственности лица, находящегося в таком состоянии, должны быть урегулированы в законодательном порядке, не вызывает никакого сомнения. Предложим следующий вариант редакции этой нормы:

«Оборона признается мнимой в том случае, когда в действительности реального общественно опасного посягательства не существовало, и лицо, вследствие добросовестного заблуждения, ошибочно считало, что такое посягательство совершается и по обстоятельствам дела это лицо не должно было и не могло осознавать ошибочность своего предположения.

Действия лица, находящегося в состоянии мнимой обороны, расцениваются как совершенные в состоянии необходимой обороны и за отсутствием вины исключают возможность привлечения данного лица к уголовной ответственности за причиненный вред.

Если лицо причиняет вред, не сознавая мнимости посягательства, но по обстоятельствам дела должно было и могло это сознавать, оно подлежит ответственности за причинение вреда по неосторожности.

Лицо, действующее в состоянии мнимой обороны, и превысившее пределы обороны, несет предусмотренную законом ответственность».